Тянусь к своим документам.

- Нет! – он кладет на них ладонь. – Я отдам их вам позднее. Держите анкету. Один экземпляр мне, второй господину Дурманяну.

- Кому?

- Замиру Овшиевичу, - фыркает она.

Торопливо заполняю анкету. Запинаюсь на графе «дети». Я не могу указать, что у меня есть ребенок. ОН не должен знать об Адаме. Никогда.

Ставлю прочерк и протягиваю документ женщине.

- Отлично, - она откидывает его в сторону, даже не посмотрев.

- Это ваш пропуск, ключи от приемной, - она брякает на стол передо мной связку и бэйдж. – Кабинет номер 1835, восемнадцатый этаж. С оргтехникой и кофемашиной, я надеюсь, разберетесь сами. Удачи!

Сердце набатом гремит в груди, пока я отмеряю шагами расстояние до своей казни.

Прозрачная стеклянная кабина поднимает меня выше. Мне катастрофически не хватает воздуха. Прижимаюсь лбом в стеклянной стенке. И закрываю глаза.

- Как тебя зовут?

Не вижу его глаз, но чувствую на коже тяжелый изучающий взгляд. Он скользит по коже, оглаживает шею, ключицы, спускается в вырез платья.

- Н-астя, - шепчу едва слышно, запинаюсь.

-Асти, – он растягивает, смакует исковерканное имя, заставляя мурашки волнами пробегать по моей коже. – Как Мартини. Светлое и дурманящее, бьющее по мозгам.

Его ладонь вздрагивает, отпускает широкий подлокотник и подхватывает длинную темную прядь моих волос.

- Ас-ти, - хриплый шепот заставляет дрожать от страха и предвкушения. – Ты делала это когда-нибудь раньше?

- Нет, - сглатываю вязкую слюну.

- Ты хочешь попробовать его на вкус? – его палец наматывает мою прядь. Сначала легко и играючи, затем требовательно тянет ближе, не дает отстраниться.

Молчу, забывая дышать. Терпкий мускусный аромат мужского тела бьет в нос. В груди разливается беспокойство и трепет. И страх…

С мелодичным звоном полированные дверцы разъезжаются в стороны.

Прижимаю ладони к пылающим щекам.

Почти бегу по коридору, ищу нужную табличку.

«Начальник службы безопасности – Дурманян Замир Овшиевич»

Руки дрожат. Пытаюсь выровнять сбившееся дыхание.

- Войди, - гремит из-за двери.

Влагалище сжимается, по телу рассыпаются электрические разряды.

Толкаю дверь.

Прямо в приемной на высоком кресле сидит Замир… Овшиевич.

Тогда я не знала его имени – мелькает не вовремя.

- Подойди, - командует хриплым голосом.

Повинуюсь.

- Встань на колени, - уголки его губ дрожат, едва сдерживая улыбку.

Низ живота плавится от неудовлетворенного желания. Влагалище пульсирует и сжимается. Чувствую, как стремительно намокают трусики.

Мне бы сбежать, бросить все, вернуться домой! Но я не могу…

Опускаюсь перед «хозяином» на колени.

Ладошки покалывает от воспоминаний.

Он всегда начинал с этой позы. Унижал, заставлял и просил, требовал и дарил наслаждение.

Всегда в моих руках оказывался его напряженный член, потом я касалась его губами…

Длинные пальцы выдергивают шпильки из высоко пучка и отбрасывают в угол комнаты.

Волосы серебряным каскадом рассыпаются по плечам.

Секунда молчания и тишины. Слышно только мое прерывистое дыхание.

Он сгребает мои волосы в кулак, наматывает и дергает на себя.

Шиплю и мелко дрожу от предвкушения.

Мое тело ничего не забыло. Как бы я не убеждала себя! Пять лет ничего не изменили.

Я дрожу и теку от одного его голоса.

- Ты все так же готова на все… - его голос сочится ядом презрения, - ради денег, Ас-ти?

Его губы непозволительно близко. Горячее дыхание обжигает висок.

Старые воспоминая вихрем проносятся перед глазами: обнаженные сплетенные тела, бисеринки пота на бархатистой коже и резкие, почти грубые толчки, доводящие до исступления…