И хмурюсь.

— Да? — спрашивает он, едва сдерживая улыбку.

— Да.

— Нужно у Деда Мороза попросить защиту от несчастных случаев. Думаю, тебе она нужна, — он протягивает руку и я вкладываю свою ладонь.

— Не существует его, вот просила, чтобы вы не видели мое падение. И уехали подальше, не сбылось...

— Значит будем встречать Новый год вместе, — усмехается он...

— Это еще зачем? — Резко подскакиваю и смотрю в его красивые глазки.

Милый такой... Но ко мне ему нельзя, там родители и наш совместный брак уже три года? Да? Боже, я сама забыла, когда нас с ним поженила.

— В твоем случае работает все наоборот, — усмехается и одним движением поднимает с заснеженных порогов.

— Спасибо, я пошла, — говорю боссу и пячусь в подъезд.

Не надо мне вместе. Я еще жить хочу, желательно подольше...

— Может все проводить? Там еще много опасности, — продолжает издеваться надо мной.

Я машу руками в разные стороны и спотыкаюсь о ступеньки и опять валюсь на попу. Но быстро схватывается за перила и подтягиваюсь.

— НЕТ, — взвизгиваю, а он усмехается.

— Точно? — и опять эта улыбка.

— Точно, все я убежала, — быстро отвечаю и правда со скорости пули поднимаюсь к себе на этаж.

Открываю дверь и захожу в квартиру.

— И почему зять даже не зашел поздороваться? — Встречает на пороге папа. — Он нас не уважает? Да?

— Папа, я же тебе говорила, что он уезжает в Магадан! У него поезд! Понимаешь? Какое уважение? Он вас безумно любит, как узнал, даже расстроился, что не смог отметить праздник, — нагло вру и стаскиваю с себя ботинки, папа помогает снять куртку и стряхивает с нее снег.

— Прямо-таки и расстроился, — ворчит папа, но по голосу слышу, что смягчился.

— Конечно, а как еще? — сдергиваю шапку и сдуваю прядь волос с глаз.

— Игорь, хватит. Конечно, он расстроен, поэтому и не вошел. Увидит нас, домашнюю обстановку и все, расклеиться. А ему еще ехать в поезде, далеко, — мама входит в коридор, и я тут же кидаюсь к ней на шею и сильно прижимаю к себе.

Я так соскучилась по родному теплу, что из глаз тут же текут слезы.

— Мама, я так рада вас видеть, — говорю и еще сильнее обнимаю ее.

— Я тоже малышка, не плачь. Отметить без Влада. Не страшно.

— А может и поезд отменят и он приедет, — говорит папа и гладит по моим волосам своей огромной ладонью.

— Не отменят, — отхожу от мамы и смотрю на папу, — такие рейсы не отменяют. Представляешь, сколько денег все потеряют?

Папа вытирает слезы со щек и на душе становится тепло. Он всегда так делал, когда я плакала от насмешек одноклассников. А затем, на выпускном, когда крутой парень пригласил на танец лишь для того, чтобы посмеяться на огромном экране. В последний раз он так стирал слезы, когда я уезжала. И именно он тогда почти выгнал из дома, потому что я резко передумала ехать. Но все же теперь я помощница, очень крутого начальника с зарплатой выше среднего... Мне хватает, да и даже копить получается.

— Так, что у нас тут вкусненького? — не хочу думать о плохом в прошлом. — Хочу почувствовать привкус сладкого настоящего. Может даже с нотами игристого.

— Катя, слышишь, игристого она хочет, — смеется папа. И я чувствую себя опять той шестнадцатилетней девчонкой. — А Влад приедет и как мы потом ему в глаза будем смотреть?

— Папа, хватит. Мама скажи ему, — смеюсь и иду к себе в спальню. Переодеваюсь в домашний костюм с оленями, и надеваю ушастые тапки-зайчики.

Я выхожу из комнаты и иду на кухню. Тут все в самом разгаре, папа и мама нарезают салаты. Подхожу к плите и заглядываю в кастрюли, там стоит картошка и варятся овощи. Жарко и душно, но атмосферненько.