Шофер помог выгрузить вещи из машины, и она посмотрела, как он отъезжает, освещая фарами то одну, то другую часть маленького дворика.

«Вот я и в Москве», – с непонятной грустью подумала она.

Знал бы папа!

В квартире, которую она открыла ключом, стояла тишина. Включив свет в коридоре, молодая женщина стояла и какое-то время молчала, охваченная воспоминаниями. Это была квартира, в которой они когда-то жили, потом, когда они уехали, в ней поселилась дальняя родственница. Они не продали эту квартиру, хотя целесообразнее было это сделать, но что-то останавливало семью от этого шага.

Правда, теперь после смерти родителей, она могла бы сделать это. Но вместо продажи Катя попросила родственницу освободить квартиру во время ее приезда. Ключ лежал в банке с гвоздями, которая, в свою очередь, стояла в картонной коробке слева от входной двери.

В прихожей все было по-другому, не так, как в детстве: старую мебель выкинули, заменив современной: длинный шкаф-купе, зеркало, постеры в рамах.

Екатерина сняла пальто и положила его на табурет. Раздевшись, она прошла на кухню. Здесь ее тоже ждало разочарование – вместо кухонного гарнитура в мелкий цветочек блестела серебристо-белая стенка. Женщина развернулась и, как сомнамбула, пошла в комнаты, обходя их по очереди.

Трехкомнатная квартира состояла из спальни родителей, собственной комнаты и гостиной.

Настоящий сюрприз ждал ее в спальне. Там ничего не изменилось. Все та же кровать родителей, гардероб, стулья с высокими спинками. Мамино трюмо.

А вот ее комната полностью изменилась, она не могла бы здесь найти следов собственного детства, как ни старайся. Может, оно и к лучшему?

Екатерина нахмурилась.

В гостиной из прежней обстановки было пианино, сервант с посудой, два кресла. Все остальное – принадлежало новым жильцам. В том числе плазменный телевизор, контрастировавший с несовременной мебелью.

В мечтах Екатерина иногда представляла себе, как она приедет в Москву, но здесь она растерялась. Ей казалось, что она должна испытывать ностальгию по прошлому, но ничего этого не было. Время стерло все следы сентиментальности, оставив только воспоминания, но без слез и грусти.

Попив чай и съев мюсли с орехами, она легла спать в родительской кровати. Предварительно она нашла в шкафу выстиранное белье и перестелила кровать.

Ночью проснулась, снился сон, странный до невозможности: бродяга в лохмотьях, пески, хриплый голос: «Вар-рава».

К чему? Она стиснула зубы и зарылась лицом в подушку.

Утро началось со звонка.

– Привет! – услышала она знакомый голос. – Прилетела, моя ласточка?

– Да, все нормально.

– Мог бы тебя встретить, вчера я говорил тебе уже об этом.

– Не стоит, я нормально доехала. Но спасибо за беспокойство, Константин Петрович.

– Не за что, – в голосе мужчины звучала досада. – Никакого беспокойства, даже сама мысль об этом – ерунда. Где и когда встречаемся?

– Я сейчас завтракаю, и можем встретиться в Терлецком парке. У входа.

– Подальше от любопытных глаз? – хмыкнули на том конце провода. – Все правильно: уроки жизни не прошли для тебя даром.

Екатерина вздохнула: о, сколько раз она говорила сама себе: как хорошо, если бы у нее было нормальное детство, как у всех людей, без этих самых «уроков», которые, по мнению современных психологов – закаляют личность. Красивая фраза «все, что нас не убивает, делает нас сильнее» всего лишь слова, имеющие к жизни весьма косвенное отношение.

За завтраком она прислушивалась, как тоненько жужжит кофемолка, этот звук успокаивал. Екатерина привыкла пить по утрам крепкий кофе с молоком, при этом молока она наливала примерно два пальца и клала один кусок сахара, считая, что подслащенный кофе убивает его вкус. В холодильнике была еда, как ее и предупредила родственница.