— Можно ещё раз посмотреть? — прошу Лиама, зная, что телефон в его руке.

Малой медленно направляет камеру на столик, и возле коробки с какими-то блестящими штуками я замечаю запонки. Те самые запонки, которые когда-то так понравились Мире, что я решил их ей подарить. С моими инициалами. Сделанные на заказ.

— Это же…

— Мальчики, вы с кем там говорите? — услышав голос Мирославы, сбрасываю вызов, чтоб бандитам не влетело.

Она их хранит…

А не означает ли это, что у Миры по-прежнему есть ко мне чувства, и ведёт она себя так, чтоб не показать свою слабость?

— Ну что, ты всё узнал? Кто написал, твоя эта… бывшая? Скажи! — докучает мать. — Ну, скажи же…

— Не до тебя сейчас — фыркнув в ответ, смотрю в пустоту, но мыслями я вновь далёк отсюда.

— Адам… Ты опять изменился… Как только она появилась рядом...

— Мама, — чеканю по слогам, повысив тон. — Я устал! Хватит! — останавливаю её. — Ты переходишь все грани… Моя личная жизнь тебя вообще не касается. Неважно, кто со мной рядом — это мой выбор. Не твой! Если ты будешь продолжать обижать дорогих и любимых мне людей, я вычеркну тебя из своей жизни.

— Но, Адам…

— Ты вынуждаешь пойти на такие меры. Если я стараюсь тебя не обижать, лишь потому что боюсь задеть, это не значит, у тебя есть право вести себя так низко по отношению к тем, кто рядом со мной… Ещё раз. Всего лишь раз, — размахиваю указательным пальцем перед носом матери.

— Всем доброе утро, — Лиза выходит в коротком шелковом пеньюаре.

Подготовилась…

9. Глава 9

Мирослава

— Мальчики, с кем вы говорите? — сонно интересуюсь у детей и, протерев глаза, вижу бандитов, в руках которых телефон Адама. Близнецы, застыв в одной позе, смотрят на меня круглыми глазами, которые так и кричат, что они нашкодили. — Эй! Отдайте мне немедленно телефон Адама! — протягиваю ладонь, куда они виновато телефон опускают.

— Мам, мы не хотели! Он сам позвонил, — с опущенной головой говорит Дэн и делает шаг назад.

— Там было написано “Мама”. Мы не могли не ответить, — поддерживает его Лиам, который умеет у меня читать, а точнее, просто запомнил, как пишется и читается слово “Мама”, “Папа” и “Ок”. Зрительная память. Весь в Адама.

— Мама Адама звонила, а ты всегда говоришь, что с мамой надо говорить всегда, — говорит другой близнец, и они начинают свою любимую игру: говорить по очереди, дополняя друг друга.

— Мы не хотели, чтобы она переживала, — говорит Лиам.

— А там был Адам, — рассказывает Дэн. — Мы ему сделали экскурсию. И мы его уже простили за то, что он вчера с нами не попрощался, мам! Всё хорошо, — дотрагивается своей маленькой ручкой до моего плеча. — Ты можешь больше не переживать и не плакать, как вчера. Он извинился перед нами, и мы больше не злимся. И даже водичку твою специальную пить не надо.

О господи!

— Вы зачем взяли телефон? — спрашиваю их.

— Это я дал, — Егор заходит в спальню, морщась, словно ему больно. — Я зашёл, чтобы твою стиралку посмотреть. Сама же говорила, что дверца плохо закрывается, — напоминает мне брат. — Мы сейчас с Сарой уезжаем, и я решил пораньше к тебе заскочить, пока время есть. Сделать и со спокойной душой поехать. Открыл своим ключом. Стал чинить, а тут малые. Ну, я решил — пусть бегают вокруг, а ты поспи немного.

— А телефон?

— Да… там… — неловко трёт затылок Егор и взгляд отводит смущённо. — Короче, съел я вчера, кажись, не то, Мир. Меня немного прихватило. Я малым телефон твой дал, чтобы, ну, спокойно там посидели, а я пока со своей бедой справился. Он же всё равно заблокированный. Они бы ничего не сделали.

— Это не мой телефон, — вздыхаю, обращаясь к брату, и опускаю взгляд на сыновей. — Я вас спрашивала, почему вы вчера телефон взяли? Зачем его украли у Адама?