Нарочитая многозначительность последней фразы вызвала у Таши дрожь: ей впервые пришло в голову, что её способности вовсе не так уникальны, как казалось, и Стейзу намеренно помешали перенести её с Земли. Зачем? Вопрос, как говорится, риторический.

– Меня найдут и с новым лицом, – твёрдо сказала Таша, слышавшая разговор похитителей между собой и не меньше их верившая в сообразительность своего некроманта.

– Возможно, возможно... Первый стратег уже успел понять, что ты не погибла в подпространстве, когда он спасал тебя из горящего дома: мы не напрасно сделали ставку на его логический ум. Знаешь, к самым сильным человеческим чувствам относят любовь, ненависть и вину. Между двумя незнакомцами последняя создаётся быстрее и проще остальных.

«К чему эта ремарка и намёк на чувство вины?» – насторожилась Таша, а старик продолжал изрекать:

– К своему возрасту я успел стать фаталистом: всё, чему суждено произойти, произойдёт. Каждый из нас выполняет свою миссию, независимо от собственного на то желания. Свобода выбора – фикция, красивая сказка для наивных людей. Ты сейчас искренне веришь, что сможешь противостоять нам и поступать вопреки нашим планам – и сильно ошибаешься в этом. Все твои действия наперёд просчитаны, а поступки предсказаны, и чем сильнее ты будешь стремиться поступать по-своему, тем лучше послужишь нашим целям.

С усилием проглотив порцию ядовитого нелитературного жаргона, Таша процедила сквозь зубы:

– Посмотрим. Если у вас благие цели, то я, может, и добровольно им послужу.

– Что есть благо? – приподнял седые брови старик, присаживаясь на край её капсулы и разглагольствуя, словно был профессором философии, читающим лекцию нерадивой студентке. – То, что хорошо для одних, часто оборачивается страшной бедой для других.

– Вы поэтому держите меня в кандалах? Боитесь, иначе я доставлю вам море неприятностей? Но как фаталист вы не должны препятствовать неизбежному, – хмыкнула Таша.

Её удостоили улыбкой.

– Твоя правда, девочка. Моррин, освободи нашу гостью, – согласился старик. Прищурился, видя колебания своего молодого спутника, и тот быстро расстегнул скобы на запястьях Таши. – Я провожу тебя в каюту. В ближайшее время её нельзя будет покидать: корабль уходит в подпространство.

– Разве после катастрофы с четырьмя судами все пути не заблокированы? – насторожилась Таша.

Старик засмеялся тихим журчащим смехом:

– Ты слышала о приказе Первого стратега? Всё верно: транспортные артерии Альянса не функционируют, обстановка вокруг дорожного коллапса накаляется, нуль-физикам ещё раньше было запрещено самостоятельно создавать туннели в подпространстве. Однако секрет в том, что не все нуль-физики беспрекословно исполняют указания своего уважаемого гуру, некоторые работают на нас.

– Я так и думала! – вырвалось у Таши.

– Знаешь, в чём прелесть одноразового личного туннеля? Он нигде не регистрируется, исчезает сразу по использовании, и совершенно невозможно отследить со стороны координаты его точки выхода. А вселенная велика...

У молодого спутника старика заработал браслет на запястье, и Таша услышала взволнованный юношеский голос:

– На хвосте повис сторожевой крейсер Альянса! Они пока слишком далеко для видеосвязи с нами: мы движемся в искажающем сигналы гравитационном поле близкой крупной звезды, но как только выйдем из зоны помех, нам велят лечь в дрейф. Их приборы мониторят наши системы и скоро смогут взять их под контроль. Надо уходить в подпространство как можно скорее – нам не хочется соревноваться с Первым стратегом в знании законов физики и в управлении техникой.