– Что? – Она возмущенно уставилась на него. – Конечно нет!

– В таком случае что вы здесь делаете?

Изабелла тяжело сглотнула. Сейчас было не самое подходящее время просить у него разрешения приходить раз в месяц на его холм за травой.

– Н-ничего, – произнесла она, запинаясь.

– Вы лжете.

– Вы… вы не поймете, – пробормотала она, – но уверяю вас, я не хотела причинять вам вред.

– Вред. – Он произнес это слово так, словно оно не имело смысла. – Весь вред мне уже был причинен много лет назад, – мягко добавил он.

В его тоне было столько горечи, что она поморщилась. Очевидно, сейчас он переживает не лучшие времена. Обычно такие угрюмые, неприветливые люди ее отталкивали, но интуиция подсказывала ей, что дело тут вовсе не в скверном характере.

Макс почувствовал, как ее пульс участился. Самое время сделать то, что он задумал. Он медленно повернулся, так чтобы лампа осветила его ужасный шрам. Он десять лет прятался в этом замке и ездил в лимузине с тонированными стеклами. Странное одинокое существование, и он от него очень устал. И сегодня вечером он решил, что пришло время примириться со своей участью и научиться принимать себя таким, какой есть. Больше никакого бегства от реальности. Стиснув зубы, Макс заглянул в огромные синие глаза девушки и стал наблюдать за ее реакцией.

Когда она окинула взглядом его лицо, ее глаза расширились. Макс напрягся, гадая, что она будет делать дальше, содрогнется от отвращения, откроет рот и прижмет к нему пальцы, начнет бормотать слова сожаления или просто отведет взгляд и будет смотреть куда угодно, только не на него. Так случалось всякий раз, когда он сталкивался с незнакомыми людьми. Для него оставалось загадкой, почему его до сих пор беспокоило мнение окружающих. Пришло время свыкнуться с этим, научиться игнорировать жалость и отвращение.

Удивительно, но девушка до сих пор не отвела взгляд. Вместо привычного отвращения, он прочитал в ее глазах любопытство. Она ближе придвинулась к нему, наклонила голову и протянула руку к его лицу.

Он не шелохнулся, когда кончики ее пальцев скользнули по его шраму, который начинался у виска и заканчивался рядом с уголком рта.

– О, – еле слышно выдохнула она.

И в ее взгляде не было жалости, лишь немного печали и интерес.

Изабелле казалось, она перенеслась на страницы готического романа. При виде зазубренного шрама, пересекавшего правую щеку принца, ее сердце сжалось от сострадания, но это чувство не было преобладающим. Больше всего ее поразила его стать, его сила, которая придавала ему особую красоту. Красоту воина, мужественного защитника. Несколько верхних пуговиц на его рубашке были расстегнуты, и в вырезе виднелась загорелая мускулистая грудь. Она чувствовала исходившее от него тепло, и оно пробуждало в ней странное желание, которое одновременно пугало ее и манило познать новое чувство.

Принц положил руки ей на плечи. Они были такими сильными и теплыми, их прикосновение – таким уверенным и в то же время нежным, что ей вдруг отчаянно захотелось прижаться губами к жилке у основания его шеи. Изабелла уставилась на нее, словно зачарованная, придвинулась чуть ближе, но вовремя остановилась, потрясенная своим внезапным порывом. А дальше? Она предложит незнакомому мужчине овладеть ею прямо здесь? Вздохнув, она подумала, что ей следует отстраниться, но не смогла собраться с духом.

Макс не был бы больше удивлен, даже если бы она его поцеловала. Время словно остановилось, когда она, глядя ему в глаза, коснулась его лица. У него перехватило дыхание. Он испытал какое-то странное новое чувство, и это ему не понравилось. Но она действительно его коснулась. Сделала то, чего не делала ни одна женщина после той ужасной аварии. Внутри у него разлилось приятное тепло, которое он уже и не надеялся когда-либо снова почувствовать. Эта женщина была уникальной. Рядом с ней он не чувствовал себя уродом. Он наслаждался драгоценными секундами ее близости. Ему казалось, это волшебный сон. Он смотрел в синие глаза незваной гостьи и видел в их темной глубине неизведанные миры, которые манили его своей загадочностью. Внезапно он обнаружил, что не в силах отвести взгляд. Или, может, он просто этого не хотел?