Таковы были два персонажа, которым в этот памятный вечер Буридан рассказывал некие таинственные вещи в отдельном кабинете уже закрывшегося к тому времени трактира.

Что это были за таинственные вещи? О каких великих решениях говорил Буридан?

Вскоре вы это узнаете.

Пока же, желая оставить событиям их хронологический порядок, мы воздержимся от прослушивания того, что столь внимательно выслушали король Базоши и император Галилеи.

Но повод ли это покидать Буридана и его приятелей?

Предлагаем читателю представить – всегда можно представить все что угодно, – стало быть, вообразить, что он вместе с нами попивает небольшими глотками мёд в главном зале, где дрыхнет на скамье трактирщик, в то время как Буридан, Одрио и Бурраск разговаривают в кабинете.

Но вот дверь кабинета наконец открылась.

Появился Буридан, вслед за которым, в обнимку, выплыли император и король.

Буридан разбудил хозяина, расплатился, и после того, как владелец «Флёр де Лиса», поклонившись до земли, открыл дверь, король, император и искатель приключений вышли наружу.

В этот момент ночной сторож, с фонарем в руках медленно проходивший мимо причудливо смотревшихся в сумерках колонн, что поддерживали дом эшевенов, голосом суровым и протяжным прокричал в глубокой тиши:

– Одиннадцать часов! Спите безмятежно, жители Парижа! Все спокойно!

Словно в опровержение этой блаженной уверенности, которую сторож давал уже забравшимся под пологи своих кроватей буржуа, в углах улиц сновали мрачные тени, то тут, то там прорезали ночную мглу проблески стали, внезапно, далекими стонами, разрывали тишину крики ужаса.

– Караул! Грабят! Горим!

До возгласов подвергшихся нападению и обобранных до нитки редких прохожих никому не было дела, даже патрулям из десяти человек, которые, под надзором глав городских участков, ходили по улицам утяжеленным ввиду подступающего сна и доспехов шагом.

– Прощайте, мои дорогие друзья! – промолвил Буридан, остановившись неподалеку от Лувра.

Король Базоши схватил его за левую руку, а император Галилеи за правую.

– Как это – прощайте? Не бросай нас, Буридан! – взмолился Гийом Бурраск. – Не оставляй нас сейчас, когда меня так мучает жажда…

– Жажда? – пробормотал Рике Одрио, прыснув со смеху. – Ну, тогда и голод!.. Буридан, ты говорил, что мы проведем эту ночь в одной компании. Что до меня, то я голоден.

– Минут с пятнадцать назад прокричали одиннадцать. Пора спать…

Их величества возмущенно запротестовали.

Буридан уселся на косоугольную каменную тумбу, что стояла на углу улицы, и скрестил руки на груди.

– Буридан пьян, – произнес Гийом Бурраск.

– Его и ноги уже не слушаются, – добавил Рике Одрио.

– Мои дорогие друзья, – сказал Буридан, – дайте мне поспать. Вот, возьмите по экю на каждого, но, именем святого Лаврентия, который спал на рашпере, позвольте мне прилечь здесь!

– Так тебя не мучает жажда, Буридан? – вопросил король Базоши.

– Еще как мучает – аж в горле пересохло.

– Так ты не голоден, Буридан? – вопросил император Галилеи.

– Так голоден, Рике, что подойдешь ближе – непременно укушу.

– Из чего следует… – начал Гийом.

– Из чего следует, что голод и жажду я испытываю в равной мере, – прервал его Буридан.

– В таком случае, – пробормотал Рике Одрио, – раз уж ты так голоден, то пойдем на Гусиную улицу[9], в «Глоткорезку»; там подают обложенных ломтиками сала, начиненных каштанами, поджаренных до красновато-коричневой с золотистым отливом корочки гусей.

– Нет! – проворчал Гийом Бурраск. – Раз уж его мучает такая жажда, нужно идти в «Истинный Рог», где подают белые вена, которые пенятся, искрятся и восславляют божественного Бахуса…