– Так, значит, торговец полотном, там напротив, очень ученый?

– Он такой же большой патриот, как и ученый. Это старый галл, как он сам называет себя. Иногда, – добавил Жорж, слегка покраснев, – я слышал, как он не раз говорил своей дочери, с гордостью обнимая ее: «Ты истая дочь галла!»

В эту минуту старик Морен и Жорж услышали стук в дверь первой комнаты.

– Войдите! – сказал Жорж.

Кто-то вошел в соседнюю комнату.

– Кто там? – спросил Жорж.

– Я, Лебрен, – произнес чей-то голос.

– О, это почтенный торговец полотном, о котором мы только что говорили. Это старый галл, – проговорил вполголоса старик. – Иди же скорее встречать его, дитя мое, и запри дверь.

Жорж, смущенный и удивленный этим визитом, вышел из комнаты и очутился лицом к лицу с Мариком Лебреном.

Лебрену было около пятидесяти лет, хотя он казался моложе. Его высокий рост, сильная мускулатура шеи, рук и плеч, гордая осанка и смелый поворот головы, его широкое, энергичное лицо, голубые глаза с прямым и проницательным взглядом, густые светло-каштановые волосы с легкой проседью, низкий лоб, точно изваянный из мрамора, – все это представляло типичные черты бретонской расы, среди которой до наших дней сохранились почти в чистом виде галльская кровь и галльский язык. На полных красных губах Лебрена играла улыбка, отчасти добродушная, отчасти лукавая и насмешливая. Одет он был в просторное синее пальто и серые панталоны.

Жорж Дюшен, удивленный и немного смущенный этим неожиданным посещением, молчал, ожидая, когда заговорит Лебрен. Последний сказал ему:

– Господин Дюшен, вы были посланы вашим хозяином для производства различных работ в моей лавке. Я был очень доволен вашим умением и вашей сообразительностью.

– Вы доказали это своим благосклонным отношением ко мне.

– Вы сами завоевали его, я видел, что вы трудолюбивы, стремитесь к знаниям. Я знал еще нечто большее. Как и все наши соседи, ваше примерное отношение к старику деду, который живет в этом доме пятнадцать лет…

– Милостивый государь, – возразил смущенный этими похвалами Жорж, – мое отношение…

– …совершенно естественно, не так ли? Вы работали у меня в лавке в продолжение трех месяцев. Очень довольный нашими отношениями, я сказал вам вполне искренне: «Господин Дюшен, мы с вами соседи. Приходите же ко мне по воскресеньям или в другие дни после работы. Вы доставите мне удовольствие, большое удовольствие».

– Действительно, господин Лебрен, вы говорили мне это.

– И тем не менее, господин Дюшен, вы ни разу не были у меня.

– Прошу вас, господин Лебрен, не приписывайте этого ни неблагодарности, ни тому, что я забыл вас.

– А чему же это приписать?

– Господин Лебрен…

– Подождите, господин Дюшен, будьте откровенны… Вы любите мою дочь?

Молодой человек задрожал, побледнел, затем покраснел и после некоторого колебания ответил Лебрену тихим голосом:

– Это правда. Я люблю вашу дочь.

– Так, значит, окончив работу, вы ни разу не были у нас, боясь, что любовь ваша усилится?

– Да, господин Лебрен.

– Вы никогда не говорили о своей любви моей дочери?

– Никогда.

– Я это знал. Но почему же у вас не было доверия ко мне, господин Дюшен?

– Господин Лебрен, – ответил молодой человек в замешательстве, – я не осмеливался…

– Почему? Потому что я так называемый буржуа? Человек богатый в сравнении с вами, живущим изо дня в день своим трудом?

– Да, господин Лебрен.

Помолчав с минуту, купец проговорил:

– Позвольте мне, господин Дюшен, задать вам один вопрос, вы ответите на него, если сочтете его уместным.

– Я слушаю вас, господин Лебрен.

– Около пятнадцати месяцев назад, вскоре после своего возвращения из полка, вы должны были жениться?