Рыжая встала и направилась к смежной двери, вынудив меня буквально скатиться с кровати.

— Хотя бы отстегни цепочку, — процедила я, нагнав эту чокнутую.

— Ни за что, — нараспев ответила Кэтти, её настроение резко улучшилось. — Всегда мечтала о сучке на поводке. Мечты такая вещь, знаешь ли. Если умеешь вертеться, они сбываются, принцесса.

Она втолкнула меня в ванную, и я чуть не запнулась о свои же ноги, но в последний момент сумела удержать равновесие. Раны, оставленные рыжей сучкой, нещадно саднили, благо кровь уже не текла. Однако я не была уверена, что длительное пребывание в горячей ванне пойдёт им на пользу. Возможно, лучше было бы воспользоваться душевой кабиной.

Первым делом стоило выпроводить отсюда отбитую на голову «сестрицу». Но она явно не собиралась уходить. Ванна, стоящая по центру комнаты, была уже наполнена, а рядом находился столик с разными бутылочками и кресло-стул. Что-то мне подсказывало, что Кэтти поставила этот «трон» для себя.

— Чего застыла? В чём дело? — она вновь дёрнула меня за поводок.

— Ты не могла бы выйти?

— Шутишь, что ли? Я хочу сама искупать своего питомца.

Кэтти оказалась за моей спиной так быстро, что я не успела среагировать. Холодное лезвие проскользнуло под застёжку моего бюстгальтера, а в следующую секунду Кэтти уже перерезала его.

— Ты… точно больная, — выдохнула я, удержав лифчик от падения.

— Избавься уже от этого парашюта и опусти руки, — приказала Кэтти, а затем разрубила мои трусы с двух сторон, и полоски ткани соскользнули по ногам.

— Нет.

— Ну же, принцесса, не ломайся. Позволь старшей сестрёнке искупать тебя и заштопать твои раны.

— Сама же их и нанесла.

— Я бываю несдержанной. Лучше не выводи меня из себя.

Она с силой дёрнула бюстгальтер и отшвырнула его в сторону. Мне хотелось упрямиться и дальше, прикрыться хотя бы руками, но какой в том был смысл? Сил не хватило бы даже на моральное противостояние, не то что физическое. Всё тело ломило, засохшая кровь неприятно стягивала кожу, а раны стоило промыть как можно быстрее, чтобы не началось заражение. Поэтому я сцепила зубы, проглотила ярость, бурлящую внутри, и послушно забралась в ванну.

— Хорошая сучка, — промурлыкала Кэтти, отстёгивая поводок. — Заслужила особое отношение.

Она нависла надо мной, положила руки мне на плечи, а затем надавила так резко и сильно, что я моментально ушла под воду. Я боролась, пытаясь вырваться из её хватки, и чувствовала, что раны вновь начинают кровоточить. В отличие от меня, Кэтти была полна сил, и я просто беспомощно скользила в ванне, пока эта долбанутая меня не отпустила.

— Вот теперь можно мыть голову, — сказала она, выдавливая на ладонь шампунь, в то время как я отфыркивалась и отплёвывалась. — Да, не стоит глотать эту воду. Я добавила антисептик и ромашковую пену. Всё для любимой сестрёнки.

— Откуда ты знаешь, что он наш отец?

Я не надеялась, что она ответит. Напевая какую-то странную песенку, Кэтти так тщательно промывала мои волосы, что казалось, будто её больше ничего не интересует. Даже то, что вода постепенно окрашивалась в красный. Однако, когда мытьё головы было завершено, рыжая бестия вопреки моим ожиданиям пустилась в откровения:

— Моя мать женщина не шибко умная, зато очень алчная, поэтому и залетела от богатого мужика. Она никогда не скрывала, кто является моим отцом. Влад не хотел огласки и откупался от нас деньгами, в этом и состоял мамин план. После моего рождения она не работала ни дня, жила на деньги Влада. Так что он точно мой отец. Влад не стал бы отваливать такие суммы за молчание, если бы я не была его дочерью. Когда мне стукнуло четырнадцать, я наведалась к нему домой, но Влад меня даже на порог не пустил. Вышел за ворота, всучил огромную пачку денег и сказал, чтоб проваливала и не смела больше показываться на глаза. Сказал, что откроет счёт на моё имя и будет перечислять деньги туда. Вот такое получилось воссоединение с папочкой.