– Не понравилась, – недовольно протянула я.

– Вот как. И почему?

– Ну… – На мгновение замявшись, наморщила носик. – Мне кажется, что невеста соврала. Не могла она настолько полюбить конюха, чтоб отвергнуть настоящего принца и навсегда отказаться от богатой жизни!

Отец удивленно склонил голову на бок.

– К тому же, – продолжила я, – клятву всегда можно нарушить. Так что плохая это сказка, пап. Вот увидишь, она еще наставит ему рога!

Мужчина смерил свою маленькую дочь веселым взглядом:

– Солнышко, и где же ты таких выражений набралась?

Я только невинно взмахнула ресницами и расплылась в проказливой улыбке. Ну не признаваться же, что соседский мальчишка Витька постоянно так о своей мамаше говорит.

Папа тихо рассмеялся. Наклонившись над кроватью, он нежно погладил меня по голове:

– Знаешь, нам ведь неизвестно, как сложилась судьба героев. Давай все же надеяться, что у них была большая и светлая любовь. – Затем мужчина перевел взгляд на мою всё еще розовеющую щеку и помрачнел. – Болит?

– Не-а, – соврала я. Отец только покачал головой, но ничего не сказал. Чмокнув меня в лоб, папа выпрямился и отошел от кровати.

– Спокойной ночи, солнце.

– Спокойной, пап.

Свет погас, а следом раздался звук закрывающейся двери. Я осталась одна в кромешной темноте. Шаги постепенно отдалялись. Дождавшись, когда отец отойдет от спальни на безопасное расстояние, спустила ноги на пол и встала с постели…

На кухне горел свет. Едва слышно ступая по холодному паркету, приблизилась к заветной двери и прильнула к ней ухом.

– Ты что творишь?! – Яростный крик долетел до моего слуха. Я вздрогнула всем телом, но с места не сдвинулась.

– Не кричи. Детей разбудишь, – издевательски пропел тонкий женский голосок. – Ты же не хочешь разбудить Николетту? Малышка только-только успокоилась.

Осторожно коснувшись пальцами горевшей щеки, поморщилась. Сегодня у мамы опять были проблемы на работе, а я так некстати полезла к ней с домашним заданием. Глупая, знала же, что нельзя беспокоить мамочку по пустякам.

– Еще хоть раз, – тихо произнес отец. – Хоть один раз тронешь моего ребенка…

– Арт, это наш ребенок, – усмехнулась женщина. – Я – мать Николетты, а значит, имею полное право решать самой, как с ней обращаться.

– Надо же, наконец вспомнила? Что-то последние семь лет тебя это не особо беспокоило.

За дверью повисла тишина. Было отчетливо слышно, как стрелка часов отсчитывает секунды. Одна… Две… Три… Наконец, молчание прервал ехидный смешок.

– Верно. – Мамочка говорила медленно, растягивая гласные. – Меня и сейчас не особо волнует ее жизнь. И, насколько я помню, раньше тебя это вполне устраивало.

Отец молчал.

– Арт, – усмехнулась она. – Это было частью нашего договора. И я его не нарушала. Подумаешь, погорячилась немного. В конце концов, если ты не в состоянии уследить за собственной дочерью, то это не мои проблемы.

Мама еще что-то говорила, но я ее уже не слышала. В носу сильно зачесалось. С ужасом поняв, что сейчас чихну, бросилась обратно в спальню…

***

Я проснулась от звука льющейся воды. Лениво потянулась, зевнула и кинула удивленный взгляд в сторону ванной. Кого это нелегкая принесла? Неужели Лишка вернулась? Соскочив с кровати, посеменила к умывальне.

– Лиша-а-ань, – протянула сонно и рванула на себя дверь. В лицо тут же ударил запах душистого мыла. Белое облачко пара обволакивало всю комнату и было проблематично что-либо разглядеть. Зайдя внутрь, подошла к ванне и одернула легкую занавеску.

– Лиш, где ты бы… ла.

Глаза широко распахнулись, а вот рот наоборот с шумом захлопнулся. Еще пару секунд я тупо пялилась в одну точку, а затем взвизгнула и пулей вылетела из ванной. Щеки нещадно пылали, даже волосы, кажется, покраснели. Вслед за мной из-за двери высунулась наглая веснушчатая физиономия.