— Здравствуйте, уважаемая, — пискнула я, глядя на крепкую старуху, появившуюся в проёме распахнутой настежь двери. И когда только успела? — Мы немного заблудились, вы не могли бы нас пустить на постой. Я заплачу, сколько скажете.

— Заблудились? — протянула хозяйка, окидывая меня подозрительным взглядом, от которого хотелось провалиться сквозь землю. — Ну, заходи, если так! Да питомца своего зови, нечего ему по улице шастать, честной народ пугать.

— Какого питомца, бабуленька? — захлопала я глазами, действительно не понимая, о ком идёт речь.

— Ворона своего, что притаился на осине, — усмехнулась она и отступила вглубь дома, а у меня волосы от её слов на макушке встали дыбом.

Обернувшись, я окинула взглядом ближайшие деревья. В темноте они все для меня были одинаковые, и где среди них та самая осина, о которой говорила старуха, я так и не поняла. И уж тем более так и не смогла разглядеть чёрную птицу среди ветвей.

Ох, что-то не нравится мне всё это…

Заходить в дом было страшно, но ещё страшнее остаться одной с голодным плачущим ребёнком. Тяжесть спрятанных кинжалов придавала немного уверенности, да и магия всегда при мне. Ай, была не была…

— Эй, ворон, давай сюда, — свистнув, будто подзывая собаку, проворчала я, — не одной же мне кашу расхлёбывать.

Последние слова я пробормотала себе под нос, больше из вредности, чем из желания действительно насолить птице, а через неё и женщине, подкинувшей мне такой маленький, но вопящий на всю улицу сюрприз.

Подлетевшая птица посмотрела на меня та-ак выразительно, что стало понятно — обиделась. Не понравилось, что я свистнула, подзывая её как собаку? Или то, что зову за собой? Так или иначе, вид у ворона был такой, что меня даже понесло оправдываться, чего сроду за собой не замечала.

— Ой, только не надо на меня так смотреть! — чуть виновато пожала плечами. — Мы же договорились, что будешь прикрывать наш отход в случае чего, вот и выполняй договорённость.

— Ну, долго вы ещё будете хату выхолаживать? — ворчание бабули, возымело больший эффект, чем моё, видимо, сказывался многолетний опыт, поскольку спустя миг ворона с улицы словно ветром сдуло.

Усмехнувшись, шагнула следом. Дверь за моей спиной с грохотом захлопнулась, похоже, от сквозняка, да ещё и задвижка щёлкнула, не иначе от удара. По крайней мере, мне очень, ну, прям таки о-очень хотелось верить именно в это. Малыш, как ни странно, тут же притих, засунув в рот кулачок.

— Чего встала столбом, проходи, коли пришла, — старуха возилась у печи, гремя заслонкой, а после и ухватом, вынимая на белый свет глиняный горшок. По дому тут же поплыл запах томлёного мяса. — Молоко для малого на столе, пузырёк там же, но сначала перепеленать не забудь, а то у него жопка застыла.

Вытаращив глаза на возившуюся у печи бабку, а затем и на стол, где стояло вышеуказанное, я замешкалась.

— Боишься, что ли? — фыркнула старуха, не оборачиваясь. — Из дома, значит, не побоялась убежать, чужого мальца в лесу подобрать тоже… А немощную старуху испугалась?

Окинув взглядом крепкую фигуру хозяйки, где немощью и не пахло, я отступила на шаг обратно к двери.

— Да не боись ты, бедовая, не трону я тебя, и малого тоже… Ворона, может, и зажарю, — покосилась она с усмешкой на сидевшую неподалёку от окна птицу, отчего та шарахнулась, видимо, не ожидая такого откровения, и свалилась на пол, — а вас не трону. Хотя, и ворон пусть живёт, пригодится ещё.

— А откуда вы… — голос предательски охрип, поэтому пришлось откашляться, — всё это знаете.

— Про тебя и малыша, что ли? — обернулась она, сгружая с ухвата на стол второй глиняный горшок. — Так я ж того, ведь…, кхм, ведунья местная, вот мне духи про вас и напели. Мол, придут к тебе, Серафима, гости в ночи, молока приготовь, да поесть маленько, а то голодные больно. Ну, вот я и не ложилась спать, вас ждала, причём до-олго ждала, — многозначительно протянула бабуля, — поскольку наказ духов коли не выполнишь — худо будет, так что быстро принимайся за дело, а то мне отдыхать давно пора, старые кости ломит.