— В курсе, — недовольно ответил он.

Я сама уже давно по привычке пристегнулась и теперь тоже с укоризной на него смотрела. Так ведь на ровном месте можно попасть на очередную лекцию!

Но сегодня все были слишком взбудоражены, чтобы заострять на этом внимание.

— Сема, ты точно взял все документы? — в который раз переспросила мама отца.

— Точно! И еще утром зарегистрировался на самолет. Не переживай, а лучше расслабься. Отдых уже почти начался, — улыбнулся он.

Я тоже расплылась в счастливой улыбке и посмотрела на мелькавший за окном городской пейзаж. Впереди еще два месяца каникул, а потом учеба в Медицинском институте, в который я только-только поступила на бюджет! Сколько сил, времени и нервов было потрачено, но я сделала это! И теперь мы полетим в жаркие страны, чтобы отпраздновать это и хорошенько отдохнуть.

Антон, глядя на меня, понимающе хмыкнул. Ему еще три года до поступления, и пока он может просто радоваться жизни.

— Я уже представляю, как сегодня окунусь в море, — блаженно мечтала мама.

— А я составлю тебе компанию, — подмигнул ей отец, останавливаясь на красный сигнал светофора. — Надеюсь, ты не забыла белое бикини? Ты в нем просто конфетка.

— Я купила еще одно… — многозначительно ответила мама.

— И не показала мне?! — притворно возмутился папа и тронулся на зеленый свет.

— У тебя еще все…

Внезапно мама запнулась, а ее глаза расширились. Время словно замедлило бег, воздух превратился в тягучий кисель. Я медленно повернула голову, проследила за ее взглядом и увидела несшуюся на нас фуру, для которой не существовало красного цвета светофора. Больше я ничего не успела. Сильнейший толчок, брызги стекла и чего-то красного. Темнота…

Жаль, она была недолгой. Меня начали вытягивать из покореженной машины, боль пронзила тело, и я очнулась. Меня уложили на носилки и куда-то понесли.

— Мама, папа, Антон?.. — просипела я, глядя на то, что осталось от машины. Боль жалила тело, но это сейчас казалось неважным — левой части автомобиля не существовало. Ее сплющило полностью. Мысли в голове ворочались тяжело и неохотно, но я снова просипела: — Мама, папа, Антон?..

— Что? — надо мной склонился мужчина в белом халате. — Лежите, девушка. С вами все будет хорошо.

— Мама, папа, Антон?! — мне казалось, я прокричала эти слова, но мужчине пришлось наклониться ближе, чтобы услышать.

Он ничего не ответил и посмотрел куда-то вбок. Я проследила за его взглядом и увидела рядом такие же носилки, как и мои. На них лежала бледная, израненная осколками мама. Но над ней суетились врачи, и это обнадеживало. А вот дальше…

Дальше стояло еще двое носилок. Только над ними никто не суетился, потому что они были накрыты полиэтиленом.

Мне перестало хватать воздуха, сердце застучало в ушах, и спасительная темнота снова накрыла покрывалом.

Тогда беспомощность и душевная боль стали моими постоянными спутниками. Но боль со временем притупилась, а вот беспомощность лишь сильнее царапала душу. Я была не в силах что-то изменить, кого-то вернуть, отмотать время назад. Не в силах помочь тем, кого любила. Мы с мамой выжили, но кто сказал, что порой жизнь бывает лучше смерти?

В груди начало жечь и нарастать что-то непонятное, огромное, обещающее поглотить меня всю. Стало очень страшно. Я не знала, что со мной происходит. Тело переставало слушаться. Меня затрясло, и парни наконец обратили внимание, что со мной что-то не так.

— Мышка? — обеспокоенно спросил Рэйнар. — Ты чего?

— Слушай, она стала горячая, как печка! — в голосе Мориса послышался страх.