– Я вижу, что вы верите в невиновность вашего сына, – улыбнулся я. – Но хочу знать, почему вы так уверены.

– Да потому что он не мог меня обокрасть, – устало ответил банкир.

Я молча смотрел на него, ожидая продолжения. Похоже, беспокойство за сына отняло у Жадова последние силы. Он поник и сгорбился в кресле. Сделал еще глоток бренди, да так и замер с бокалом в руках.

– Зачем моему сыну красть драгоценности? – тихо спросил он. – У него достаточно денег. Он мой партнер и единственный родной человек после смерти жены. Ему это просто не нужно, понимаете, господин Тайновидец?

– Понимаю, – кивнул я. – А если бы вашему сыну срочно понадобилась большая сумма?

– Он мог бы просто взять эти деньги. У него есть доступ ко всем нашим счетам, ко всем сейфам.

Жадов беспомощно посмотрел на меня.

– Вы слышали поговорку о том, что банкиры никому не верят? – спросил он.

– Слышал, – улыбнулся я.

– Так вот, это правда, – кивнул Жадов, – но своему сыну я хочу верить. Потому что иначе жить невыносимо. Я верю, что он не причастен к этому ограблению. Александр Васильевич, я прошу вас, раскройте это дело как можно скорее. Если вы не сможете найти ценности, то хотя бы докажите, что мой сын их не брал. Снимите с него подозрения.

Его просьба тронула меня, но я не показал вида.

– Григорий Павлович, я должен задать вам еще один вопрос. Предупреждаю, что вопрос этот неприятный, но полиция все равно спросит вас об этом. А вы сами не причастны к ограблению?

– Что? – изумился Жадов и замер от удивления с полуоткрытым ртом.

Видно, эта мысль даже не приходила ему в голову. Но его вполне можно было понять.

– Я не грабил собственную лавку, – справившись с собой, ответил банкир.

– Я должен был спросить вас об этом, Григорий Павлович, – сочувственно улыбнулся я. – Хорошо, я возьмусь за это дело. Сегодня же съезжу в полицию, выясню все подробности ограбления и постараюсь увидеться с вашим сыном и подбодрить его.

На лице Жадова появилось облегчение.

– Вы думаете, у вас что-то получится? – с надеждой спросил он.

– Я сделаю все возможное, – твердо ответил я и увидел, что банкиру стало легче от моих слов. Он сделал еще глоток коньяка, потом покосился на бутылку.

– У вас хороший бренди.

– Как только я что-то выясню, я сразу пришлю вам зов, – ответил я.

Жадов допил бренди, поставил бокал на стол и тяжело поднялся из кресла.

– Благодарю вас, господин Тайновидец, – устало кивнул он и направился к двери.

Игорь Владимирович вышел, чтобы проводить Жадова. Я поднялся из-за стола и посмотрел в окно. Жадов тяжело шел к своему мобилю. Возле калитки он остановился и оглянулся. Мы с ним встретились взглядами, и я кивнул, успокаивая банкира.

Затем повернулся к Лизе.

– Ну, что ты думаешь о рассказе Григория Павловича?

Лиза отложила блокнот и потерла лоб, сбрасывая маску секретарши.

– Он верит, что его сын ни в чем не виноват, – сказала она.

Дом тоже прислал теплый импульс. Он внимательно слушал наш разговор и был полностью согласен с Лизой.

– Благодарю за кофе, – вслух сказал я, поднимая глаза к потолку.

А потом по-свойски уселся на краешек стола девушки.

– Да, мне тоже кажется, что Григорий Павлович уверен в невиновности своего сына, – согласился я. – Интересно, почему полиция считает по-другому? За что они арестовали молодого человека?

Я почувствовал, что меня охватывает привычное любопытство, и потер руки.

– Кажется, нам на голову свалилась очередная магическая история, – улыбнулся я.

И мы с Лизой весело рассмеялись.

На улице послышался рокот мотора. Это отъезжал мобиль Жадова. Игорь Владимирович не уехал вместе с банкиром. В окно я видел, как дед идет обратно к дому.