– Да, Игорь Владимирович уже рассказал мне об этом. Сочувствую вам, господин Жадов. Будьте добры, расскажите подробнее.

– Я не знаю подробностей, – повысил голос банкир. – Полиция молчит, будто воды в рот набрала. Они даже мне ничего не сказали. Зато арестовали моего сына. Это немыслимо, господин Воронцов.

Перо Лизы, чуть поскрипывая, само собой бегало по бумаге, покрывая лист блокнота ровными строчками. Скрип пера раздражал банкира. Он повернул голову и с гневом посмотрел на Лизу.

Лиза ответила ему невозмутимым взглядом. Она великолепно играла роль секретарши, и я едва заметно улыбнулся.

– Но хоть что-то вы знаете? – спросил я, привлекая внимание банкира.

Жадов снова повернулся ко мне.

– Сын успел прислать мне зов, как только целитель привёл его в чувство. Грабители ударили его по голове, разбили витрины и вскрыли сейф. Они просто разгромили мою лавку.

– Грабители? – уточнил я, – сколько их было?

– Сын заметил четверых, – кивнул Жадов. – Он успел только сказать, что грабители были странные, а потом наш разговор прервали полицейские.

Я понимающе кивнул.

Магические кандалы делали невозможной мысленную связь. Поэтому полиция первым делом спешила заковать подозреваемого, чтобы он не мог связаться со своими сообщниками. Это стандартная процедура, о которой мне рассказал Миша Кожемяко. Да я и сам не раз наблюдал её.

– А потом полиция забрала моего сына в участок, и теперь я не могу с ним связаться, – взорвался Жадов.

Он неловко взмахнул рукой и задел бокал. Бокал покатился по ковру, бренди расплескалось. Кабинет наполнил резкий запах спиртного.

Лиза посмотрела на меня, но я отрицательно покачал головой.

Жадов закрыл лицо руками.

– Я послал зов полицмейстеру, – глухо сказал он, – но полицмейстер только ответил, что следствие во всем разберется.

Он устало качнулся из стороны в сторону. Затем убрал руки от лица. Посмотрел на меня, перевел взгляд на упавший бокал. Неловко наклонился, поднял его и поставил на столик.

Все это время я чутко прислушивался к своему магическому дару. Похоже, Жадов не играл, он действительно сильно переживал.

– Я понимаю ваши чувства, Григорий Павлович, – кивнул я.

Поднялся из кресла и налил Жадову еще бренди, а рядом поставил стакан воды.

– Прошу вас, выпейте и постарайтесь успокоиться. Чем больше вы мне расскажете, тем быстрее я смогу вам помочь.

– Но я уже рассказал вам все, что знаю, – возразил Жадов.

Он глотнул бренди, затем залпом выпил полстакана воды. Это подействовало, и банкир наконец-то откинулся на спинку кресла.

Сочувственно кивнув, я поставил бутылку рядом с ним. Сел на свое место, сделал глоток кофе и внимательно посмотрел на Жадова.

– Хорошо, Григорий Павлович. Подробности ограбления я смогу узнать в полиции, у меня там есть знакомые. Но чего хотите вы? Вас волнуют похищенные ценности или ваш сын?

– Конечно, сын, – устало ответил банкир. – Украденные драгоценности застрахованы на полную стоимость. Если полиция их не найдет, то Имперское казначейство возместит мне все убытки. Но мой сын ни в чем не виноват. А они арестовали его и держат в камере, как преступника!

– Это неприятно, но не смертельно, – заметил я. – Если полиция ошиблась, то вашего сына отпустят.

– Когда? – выкрикнул Жадов. – Они только тем и озабочены, чтобы состряпать обвинение против него.

Я покачал головой.

– Ложные обвинения – это очень серьезно. Так рисковать полиция не станет. Но они могут быть действительно уверены в том, что ваш сын виновен. Расскажите мне о нём.

– Это обязательно? – глухо спросил Жадов. – Моих слов вам недостаточно?