– Проходите, ваше сиятельство.

– Эта яхта построена из корабельного леса? – не утерпев, спросил я.

Матрос удивленно поглядел на меня.

– Конечно, ваше сиятельство.

– Благодарю вас, – улыбнулся я.

На корме яхты под широким тентом прогуливались мой отец и Анна Владимировна. Отец по своей привычке был хмур и недоволен жизнью, а Анна Владимировна радостно улыбалась.

– Доброе утро! – вежливо поздоровался я. – Благодарю вас за приглашение.

– Доброе утро, Александр Васильевич! – радостно откликнулась Анна Владимировна.

Отец что-то невнятно пробурчал. Это можно было принять как за приветствие, так и за проклятие.

Но я предпочел выбрать первый вариант.

– Не выспались, ваше сиятельство? – сочувственно спросил я отца.

Василий Игоревич недовольно нахмурился и ничего не ответил. Я с любопытством огляделся:

– А где его величество?

Разумеется, отец сейчас же недовольно фыркнул. Наверное, своим бестактным вопросом я снова нарушил какие-то правила хорошего тона.

– Его Величество выйдет к завтраку, – с улыбкой сообщила мне Анна Владимировна.

Тем временем на яхте началась суета. Судно готовилось к отплытию. По стальным трапам загрохотали флотские ботинки. Со скрипом поползли на борт сходни. Матросы отвязывали толстые канаты, которые крепили яхту к причалу. Раздался пронзительный свисток боцманской дудки, а затем – громкая команда:

– Ставь паруса!

С легким шорохом в хорошо смазанных блоках ходили снасти. Разворачиваясь, хлопнул парус. Я восхищенно следил за этим непонятным и сложным, но отлично организованным процессом. И вот паруса наполнились ветром. Яхта вздрогнула и отошла от причала. Покосившись на Анну Владимировну, я заметил на её лице выражение детского восхищения. Отец внимательно следил за тем, как матросы выполняют команды боцмана. Иногда он едва заметно кивал, одобряя их расторопность.

Яхта вышла на середину реки и быстрее заскользила по воде. Её подгонял не только ветер, но и течение. Впереди виднелись ажурные арки Дворцового моста. Средний пролет моста заблаговременно развели, чтобы императорская яхта могла беспрепятственно выйти в море.

Хлопнула дверь, и на палубе появился лакей. На нём был такой роскошный красный мундир с золотым шитьем, что в первую минуту я принял его за адмирала. Услышав это предположение, отец снова недовольно фыркнул, а Анна Владимировна весело рассмеялась.

Лакей невозмутимо покосился на нас.

– Его Величество просит вас пожаловать в кают-компанию, – с легким поклоном сказал он. – Прошу за мной.

Он проводил нас к широкому трапу, заботливо устланному красной бархатной дорожкой. Этот трап был совсем не похож на те крутые лесенки, по которым сновали матросы. Он был пологим и удобным.

Кают-компания оказалась на удивление просторной. Не знаю, как строители яхты умудрились поместить её в узком изящном корпусе. Она совмещала в себе столовую и гостиную. Посередине стоял дубовый стол, накрытый на пять человек, а вдоль бортов тянулись удобные мягкие диваны. Мощные балки из темного дуба поддерживали стеклянный потолок, по которому стекали струйки дождя. На переборке висели круглые часы в тяжелом медном корпусе.

Лакей указал нам наши места за столом. Я с удивлением отметил, что меня решили посадить рядом с Его Величеством.

Кроме нас в кают-компании находился еще один человек – молчаливый мужчина лет сорока в морском мундире, с густой проседью в темных волосах и пышными усами. Наверное, это был капитан. Впрочем, мне так и не удалось это узнать. Весь завтрак мужчина молчал, как будто набрал в рот воды.

Мы стояли возле своих мест, ожидая, когда войдет его величество. Отец сурово смотрел на меня. Наверное, он опасался, что за столом у императора я буду вести себя слишком вольно.