– Хорошо, – сдался юрист.

Он прикрыл глаза. Я терпеливо ждал, небольшими глотками пробуя чай. Напиток и вправду был изумительный, с легким травяным привкусом и достаточно крепкий. В него даже не требовалось добавлять сахар.

Юрист Стригалов открыл глаза и посмотрел на меня.

– Простите, Александр Васильевич, – сказал он. – Но господин Порфирьев не желает с вами разговаривать. И встречаться он тоже не хочет. Господин Порфирьев заявил, что соглашение с графом Сосновским – это его личное дело. И вмешательство посторонних ему не требуется. Я ничего не могу сделать.

Стригалов развел руками.

– Благодарю вас за то, что попытались, – улыбнулся я. – Возможно, мне понадобится еще встретиться с вами. В таком случае я пришлю вам зов. У вас и в самом деле изумительный чай.

Поставив чашку на стол, я поднялся и пошел к выходу из кабинета.

– Вы обещали сохранить тайну, – напомнил мне Стригалов.

– Разумеется, – кивнул я, – при условии, что вы и дальше будете со мной откровенны.

***

Секретарша Стригалова проводила меня ослепительной улыбкой, и я ответил ей полной взаимностью. Спустился по лестнице, вышел из здания юстиц-коллегии на набережную Невы, облокотился на гранитный парапет и стал думать, что делать дальше.

Случайно взглянув на окна второго этажа, я увидел в окне фигуру Стригалова. Юрист с озабоченным видом смотрел на меня.

Немного поразмыслив, я послал зов Никите Михайловичу Зотову.

– Добрый день, Никита Михайлович.

– Добрый день, господин Тайновидец, – сухо ответил Зотов. – Чем порадуете?

– Вы слышали о завещании графа Сосновского? – без предисловий спросил я.

– Нет, – удивился Зотов. – А с ним что-то не так?

– Как вам сказать? Граф Сосновский довольно-таки неожиданно лишил своего сына наследства и завещал загородное имение и корабельный лес совершенно постороннему человеку. Вам это не кажется подозрительным?

– А кому именно он завещал корабельный лес? – уточнил Зотов.

– Некоему купцу Порфирьеву. Кстати, купец уплатил за это графу очень большую сумму.

– Интересно, – задумчиво протянул Зотов.

– Еще как, – подхватил я. – История очень любопытная.

– А почему вы этим заинтересовались?

– Ко мне обратился Николай Сосновский, сын графа. Это его лишили наследства, и он с этим не согласен.

– Могу его понять, – согласился Зотов. – А чего вы хотите от меня?

– Я поговорил с юристом, который составлял завещание. Юрист не знает, почему граф принял такое странное решение. Я предлагаю вызвать призрак умершего графа и спросить его об этом.

– А какие у меня для этого основания, Александр Васильевич? – к моему удивлению спросил Зотов. – Граф поступил довольно неожиданно, не спорю. Но это не преступление. В полицию с жалобой никто не обращался. В Тайную службу тоже. Вы предлагаете мне заняться некромантией исключительно по вашей прихоти?

– Молодой Сосновский обратился ко мне, – напомнил я.

– Это ваше с ним частное дело, – холодно ответил Зотов. – Тайная служба существует не для того, чтобы помогать вам в ваших расследованиях.

В его голосе звучала обида. Кажется, Никита Михайлович до сих пор не простил мне того, что я в одиночку уничтожил свиток с ритуалом Чистого Листа.

– Но вы согласны, что история с завещанием выглядит нелепо? – спросил я.

– Согласен, – подтвердил Зотов. – Но пока интересы Империи не затронуты напрямую. Я буду следить за этим делом. А вы постарайтесь собрать побольше доказательств, прежде чем обращаться ко мне с просьбой о содействии. У вас прекрасно получается работать самостоятельно, Александр Васильевич.

– Все еще не можете забыть историю со свитком? – напрямик спросил я.