А докопавшись до правды в деле с похищениями, она, в свою очередь, докажет мистеру Хармсворту, главному редактору «Ансерз», что достойна не просто вести страничку с женскими советами, но быть полноправным корреспондентом, наравне с другими мужчинами.

Размышляя на эту и другие сопутствующие ей темы, мисс Томпсон весьма удивилась, оказавшись вместо родного ей Аксбриджа в Камдене, около дома под номером двадцать один. Вот дуреха, задумавшись, назвала кэбмену не тот адрес!

Вредный инспектор, будто назло, не шел из головы!

Она весь день боролась с собой, размышляя, рассказать ли ему о зацепке с борделем, в конце концов решила не говорить, пока не выяснит все досконально...

Но все равно пришла к его дому.

Вздохнув, мисс Томпсон почти собралась уходить, но тут услышала голоса: они доносились сквозь распахнутое окно. Голоса были мужские. И от запаха табака першило в горле даже на улице...

Мисс Томпсон не была бы собой, если бы, прошмыгнув через калитку, не прильнула к стене и не прислушалась, о чем говорили в доме инспектора.

11. Глава 8. Эммери ищет новые развлечения

Когда отец вместе с Эммери подался сражаться за свои земли, он первым делом наказал дочери притвориться мальчишкой, а уже после – не попадаться лишний раз на глаза его сослуживцам-воякам. Справиться с первым не составляло труда: Эммери и без того постоянно щеголяла в штанах, носила с собою винтовку и попадала в глаз летящего ястреба с расстояния в тысячу футов, а вот искусству быть незаметной и в то же время знать обо всем она обучилась в процессе жизни в военно-полевом лагере.

Никто не стремился ставить в известность о готовящихся военных вылазках малолетнего пацана, а значит, Эммери приходилось выведывать все самой. Причем она узнавала многое раньше, чем о том сообщали из штаба старшим по званию.

Именно потому, прознав о ее феноменальных способностях к шпионажу, Эммери и отправили в Блюмфонтейн выведывать обстановку в захваченной врагами столице...

Но кто бы подумал, что вечно нечесаный, пропахший порохом и навозом "пацан" окажется вдруг на борту межатлантического круизного лайнера, на палубе первого класса да еще в белом платье. И степенные леди в перчатках и зонтиками от солнца станут звать его «лапушкой», умиляясь ямочкам на щеках...

В первое время Эммери это донельзя веселило. Она настолько привыкла представляться мальчишкой, что, будучи снова особой женского пола, воспринимала это как шутку... И отчего-то считала, что обманула тем самым всех важных господ на борту.

Правда, на третий день плавания маскарад Эммери поднадоел: неудобные юбки и тесные туфли сыграли в том немаловажную роль. Босиком и в одних панталонах она вышла на палубу, чем повергла в эстетический шок старую леди с моноклем, наблюдавшую чаек... К счастью, Джозеф, обнаруживший, что «мисс Гилфорд» ушла из каюты в исподнем, так скоро утащил ее с палубы прочь, что никто более не узнал об этом конфузе.

Зато Эммери поняла, что развлекаться придется иначе и... принялась шпионить за пассажирами в своей привычной манере. Так она выяснила, что джентльмен из третьей каюты тайно встречается с леди из каюты под номером семь, а старая леди, которой врач строго-настрого запретил употреблять сладкое, тайно поедает десерты, заказанные прямо в каюту.

Но интересней всех оказалась путешествующая с сыном вдова отставного военного, которая с перепуганным видом чуралась каждого пассажира, попадавшегося ей на пути. Ее поведение не осталось незамеченным Эммери и вызвало живой интерес любопытной мисс... Все попытки сблизиться с миссис Денверс не возымели успеха: та в одиночестве съедала еду, а потом торопилась в каюту, чтобы снова заботиться о своем сыне, страдавшем, как она объясняла, сильнейшими приступами морской болезни. На все просьбы доктора осмотреть ее сына она отвечала неизменным: «Не стоит, доктор, я знаю, как о нем позаботиться». При этом сама день ото дня становилась все больше похожей на бледное привидение...