В сумраке камеры завозились, и, не заставив меня ждать, в островке света показалась девушка. Её некогда белые волосы находились в беспорядке, а вместо платья на ней были лохмотья, которые с трудом можно было назвать сорочкой.

– Рейна! Ты пришла, – прохрипела та, кто был мне ближе всех по духу. Ив приблизилась и, положив руки на решётку, завела обычный разговор.

Слушая поток вопросов о моём самочувствии, о том, слышала ли я что-то о других таргийцах и прочее, я вроде бы в утешающем жесте коснулась кожи кузины. Вести двойной разговор тяжело. Но это возможно, если оттачивать такой навык годами. Мы с Ив часто так делали – вслух говорили то, что от нас хотели слышать, а держась за руки, мысленно вели совсем другие беседы.

– Что решила делать дальше? – мысленно шепчет кузина, пока для наших наблюдателей звучит уже поток моих вопросов к опальной “принцессе”.

– Ничего, просто ждать, – спокойно отвечаю, понимая волнения Ив. Она боится, что во мне взыграет человечность, а это грозит глупостями. – Ради мести я была готова расстаться с жизнью в день, когда имперцы решили напасть на дворец. Вот только Матушка-Судьба сделала свой ход и кто я такая, чтобы ей противиться?

Кузина облегчённо опустила плечи. Возможно, она чувствовала вину, ведь именно Ив и её отец незаметно для всех вмешивались в моё воспитание. Теперь кузина боялась, что я пойду на поводу тех эмоций, что им удалось во мне пробудить с помощью тепла, и сосредоточусь на спасении не себя, а пленников.

– Это хорошо, Рейна, – мысленно произносит Ив, но затем взволнованно добавляет: – Но что если оракул…

– Оракул – лишь юная девчонка с горсткой силы, – припечатываю, всё ещё ощущая лёгкое жжение в груди при воспоминаниях о той, кто разрушил столько судеб. – Мы стояли с ней так близко, а она даже ничего не почувствовала. Оракул Мэйвера не одной со мной крови*. Она всего лишь одаренный маг.

Серые глаза Ив округлились, и она озадаченно спросила:

– Тогда как такой слабый оракул смог дать настолько масштабное предсказание?

Покосившись на стражников, убедилась, что они не смотрят в нашу сторону, а только слушают и продолжила сдвоенный разговор:

– А было ли это предсказание? – поделилась с кузиной своими опасениями. – Двух месяцев здесь хватило, чтобы понять: Радужный двор отравлен сплетнями, слухами, пересудами и наветами. Наблюдая за этим, меня посетила мысль, а что если за оракулом кто-то стоит? Кто-то кому была нужна наша сила и наше падение?

– Но тогда значит,… нас оболгали, – стоило Ив прийти к таким же выводам, как её мелко затрясло, и она мысленно прошипела: – Из-за чьей-то жадности, из-за чьего-то властолюбия столько семей исчезли в драконьем пламени…

Желая успокоить кузину, сжала её руку через решётку и твёрдо сказала:

– Поэтому я ничего не буду делать. Если вся вина лежит на императоре, то он поплатится в день, когда не обнаружит в тебе спасительной магии. А если это был кто-то из его тени, то он так же познает горечь поражения в этот день. Безумные драконы перестанут слушаться даже самого сильного покорителя. Им станет всё равно кого поливать огнём.

– Делай, как считаешь нужным, – кивнула Ив, а затем пылко посмотрела на меня и продолжила: – И не пытайся спасти кого-то из нас. Иначе они узнают, поймут, что ошиблись и тогда всё будет напрасно.

Да, это именно то, чему меня учили на протяжении жизни. Пока мой дар спит, все служат мне, но на тот день, когда он проснётся, я обязана буду послужить всем. Потому, когда дворец охватил огонь, у меня было два пути: умереть и не позволить чужакам пленить уникальную магию, или же выжить и сделать всё, чтобы скрыть своё происхождение. Первый вариант был самым безопасным. Потому я выбрала его. Но что-то свыше захотело сохранить мою жизнь настолько, что разожгло настоящую страсть в алых глазах – тогда мне не нужно было прикасаться к принцу, чтобы понять его душу. Астион возжелал меня очень сильно, но наследник трона Мэйвера понимал, что ослушаться прямого приказа он не может, так же как и пожертвовать шансом получить корону. И тогда рядом с нами появился Ашер.