«Друзья ли?», – пошатывается мое убеждение.

– Да. Я думал мы проехали эту историю. Мой косяк, но я думал, ты закрыл глаза на него.

На моего отца ополчились все журналюги, формирующие мнение общественности. Это ударит по папе. Снова.

– Ты слишком много думаешь. – Подсчитываю количество «думал» Уолтона. Запредельное число для трех предложений. – Меняй тактику.

Если я в гневе, лучше меня не трогать. Но, если открою рот, не заткнусь. Выскажу все, что думаю об оппоненте.

– Хорошо. Как мне загладить перед собой вину?

Его вопрос на руку. Надо перевести все в шутку и покончить с дерьмом. Я не хочу терять друга, а выяснение отношений в порыве злости, ведет к потере. Поговорим позже, когда остыну.

– На колени, Войс! – Сдерживая смех, командую.

Становится легче. Ярость утихает из-за внезапно-зародившейся затеи.

– Каррас, ты спятил?

Безапелляционно:

– На колени, Уолтон!

Лучший друг уже было косит свои коленные чашечки, как из меня вырывается позитив. Я смеюсь, как умалишенный. Потеряв всякий ориентир, хватаюсь за живот и бью по капоту своего автомобиля.

– Я пошутил, Войс.

Он хмурит редкие светлые брови и, проходя мимо, толкает плечом.

– Куда же ты? – Иду за Уолтоном. – Войс! У меня есть причина злиться, похлеще. Давай еще расплачься из-за безобидной шутки! Через неделю твоего друга не станет, давай будешь обижаться после моей смерти.

Войс оборачивается.

– Какой же ты идиот, Алекс!

Мы по-братски обнимаемся, забывая об обидах. Уолтон дурак, я умом не блещу. Тандем, как никак. Мы нужны друг другу.

– Что насчет Маккензи?

– Надо убираться.

– Логично. Но я не об этом. Ты за что его так?

Понимаю ошарашенность Войса. Уолтона не было десять минут, а я успел проехаться по роже Киллиана. Друг всегда завидовал моей уравновешенности. Годы заездов научили сдерживать напряжение внутри, но сегодня исключение.

Алика

Киллиан тебя больше не тронет.

Мои руки дрожат.

– Катрина, ущипни меня!

Сестра слабо щипает, перед этим задав тупой вопрос: «Зачем». Я его игнорирую, а она делает то, о чем я прошу.

– Сильнее!

Младшая выполняет мою просьбу.

– Ауч!

– Что произошло?

Одной рукой я прячу телефон за спиной, другой выпроваживаю Катрину из своей комнаты. Предсказуемо: сестра сопротивляется.

– У меня важный разговор с Джес. Давай, иди.

– Нет. Мне интересно. Звони ей.

– Такие разговоры не для маленьких девочек.

Катрина складывает худые руки на груди и не двигается с места.

– Думаешь, я не знаю, что такое секс? – Вот это смелое заявление!

– Определенно знаешь. Ты же произнесла слово. Иди-иди.

– Алика! – Вскрикивает она, когда мой телефон летит на кровать, и я принимаюсь за нее. – Нет! Я не уйду!

Написал парень, который мне нравится. Я выпровожу Катрину без зазрения совести и глазом не моргну! Сегодня моя ночь будет посвящена Алексу. Ежедневных пересечений с сестрой мне хватает. К тому же, я пока не готова говорить младшей о Каррасе. Мало ли, еще отцу разболтает.

– Ну, пожалуйста! – От бессилия стонет она.

– Я все тебе расскажу. Обещаю, но позже.

В этот раз Катрина легко сдается. Я захлопываю дверь, но не запираюсь.

В нашей семье есть дурацкое правило – никаких замков на ночь. И ввели его с сентября из-за моих активно-начавшихся вечерних прогулок с Джес. Подозреваю, отец опасается, что я начну водить домой парней. А это чушь высшей марки! Во-первых, у нас на входе охрана. Во-вторых, я ни разу в жизни ни с кем даже не целовалась. Неужели он думает, что я способна привести кого-то в свою постель. Мой максимум – представлять подобное в мечтах.

– Да, Джес. – Шепчу, сама того не понимая.