В парке в тени деревьев стояла приятная прохлада. Сквозь сочно-зеленое кружево листьев проглядывало безоблачное небо. По уложенным камнями тропинкам гуляли люди, их голоса, смешиваясь со щебетом птиц и плеском воды в фонтане, создавали фоновый шум, такой привычный и потому успокаивающий. С задворок кафе летели манящие запахи шашлыков и кофе, а где-то на заднем плане раздавались тихие композиции Глинки.

Слава сидела за столом на летней веранде и присматривалась к прохожим из чистого любопытства, сможет ли распознать в ком-то из них нечисть. Они выглядели совершенно обычно: молодежь болтала без умолку и слишком громко, словно кроме них здесь никого нет, люди постарше сидели на скамейках и грелись на солнце, детишки беззаботно бегали вокруг фонтана, звонко хохоча, когда ветер приносил в их сторону мелкие брызги. Все как и везде. Очевидно, раз за столько лет о нечисти так и не расползались слухи, скрываться она умела.

Януш отвлек Славу от мыслей, поставив на стол два стакана кофе и три тарелки, на одной из которых оказались привычные драники, а на двух других нечто, напоминающее то ли сырники с зеленью, то ли крупные клецки. Прежде чем заняться насущными вопросами и двинуться на встречу с шепником, они решили перекусить, ведь было уже за полдень, и кроме утреннего капучино в рот не попало ни крошки.

– Что это? – спросила Слава и, не дожидаясь ответа, воткнула вилку в одну из клецок. В животе предательски заурчало.

– Лапуны. Решил, раз уж ты в Смоленске, стоит попробовать местную кухню. Здесь их готовят из творога и манки, а мама когда-то делала на муке, но мне все равно нравится. – Парень улыбнулся. – Напоминает детство. Эти с творогом и картошкой, тоже попробуй.

Януш придвинул к ней обе тарелки, сам подцепил кусочек и щедро макнул в сметану.