— Спасибо, — на выдохе.

Мило так с его стороны. Проницательные глаза смотрят на меня с интересом и каплей сочувствия. Жалости не люблю, поэтому стараюсь тут же взять себя в руки:

— На самом деле, все в полном порядке, — заверяю его. — Это все так, односекундная слабость.

Кивает понимающе, но отступать, по всей видимости, не собирается. Кивает на автомобиль:

— Подвезти?

Смотрю пустым взглядом на тачку. Я бы, наверное, согласилась. Если бы знала конечный пункт назначения. Но я нет, не знаю. Лучше дождусь маршрутки до центра, а там забреду в какую-нибудь недорогую гостиницу.

Мужчина тем временем бросает взгляд на часы.

— Без двадцати минут Рождество.

«Без четверти рухнувшая жизнь» — философски проносится в мыслях.

Невольно любуюсь улыбкой. Красивой, душевной. Будто лучики солнца его лицо озаряют.

— Вам идет, — выдыхаю надсадно.
— Что именно?
— Ваша улыбка. Она Вам очень идет. Улыбайтесь, пожалуйста, чаще. На этих словах он уже не сдерживаясь хохочет.
— Вы очень забавная.

Пожимаю плечами. Забавная, да. Не красивая, не манящая, не загадочная. Просто забавная. В этом вся я. Морозова Юля, которая для всех своя в доску. На таких женятся, да. А потом спят с другими. Моложе, красивее, сексуальнее.

— В общем, спасибо, — заключаю я коротко, — но я лучше автобуса подожду, — неловко переступаю с одной ноги на другую.

— И все же, — настаивает мужчина. — Вы первая, кто смог рассмешить меня за последние дни. Теперь я чувствую себя Вам обязанным. Садитесь в машину, пожалуйста. Отвезу куда скажете.

— Да некуда мне! — вдруг наваливается дикое раздражение. Незнакомцу с красивой улыбкой я, конечно же, искренне благодарна за участие и сочувствие. Но сейчас ощущаю, что слезы снова вот-вот подступят и утопят меня. Уж лучше в это время быть в одиночестве.

Он в ответ хмуро сводит брови на переносице.

— Ты что из дома сбежала? — резко теряет тактичность и переходит на «ты», мои брови удивленно ползут вверх, прямо под шапку. — Совершеннолетняя хоть?

Звучит это не грубо. Скорее с волнением. Но мне становится тоскливей вдвойне. Я что, даже на свои двадцать пять не тяну? Меня за школьницу приняли?

— Сбежала, — бурчу, — от мужа, — отворачиваюсь от незнакомца. — А возраст у женщины спрашивать неприлично, но если Вас так уж интересует, то да – мне двадцать пять.

— Не обижайтесь, — примирительно заявляет, снова соблюдая приличия. Еще с секунду стоит, а потом распахивает передо мной дверцу машины. — Садитесь, пожалуйста. Я Вас здесь не оставлю.
— Да не сяду я к Вам! — кипячусь. — Я Вас не знаю!

— Я Вадим, — берет мою руку и принудительно ее пожимает. — Юля, — отвечаю на автомате.

— Ну все, больше у Вас нет отговорок, чтобы не составить мне компанию в Рождество.

Ошалело молчу.
Как искусно он обернул помощь мне в претензию на благородность.

— Ну пожалуйста, — сделал жалобное лицо. — Вы же не бросите меня, правда? Праздник ведь. Хотите, чтобы я в полночь захлебнулся слезами?

Закатила глаза. Но картина, как красивый обаятельный Вадим сидит под елкой один одинешенек и глотает горькие слезы, уже возникла в моей голове, поганой метлой теперь оттуда не выгнать.

— Ладно, — язвительно отозвалась. Смерила спасителя строгим взглядом. Обошла авто со всех сторон. Сфоткала номера и сделала вид, что отправляю кому-то.

Вадим наблюдал за мной с неугасающим интересом и ироничным огоньком в темных глазах.

— Все? Готовы ехать? — спросил с напыщенной серьезностью в голосе. Цокнула языком.

— Давайте уж на «ты», — отмахнулась и запрыгнула в просторный автомобиль. Здесь тепло и очень приятно пахнет.