– Мамочка, хочешь, я тебе помогу? – Сашка достаёт влажные салфетки, которыми она обычно оттирает руки от краски.

– Да, давай, дорогая.

Думаю, что моя врединка просто решила мне помочь, но тут же замираю, всматриваясь в кольцо с отвратительным пауком, лежащее в кусочке клубничной массы.

– Это что, Саша? Ты подменила кольцо?

– Ну, ты же сама сказала, что эта грымза ничего не понимает в красоте. – Спокойно пожимает плечиками, пронимая меня своими синими глазами. – Вот я и решила, что её надо приучать к прекрасному!

Прикрываю глаза, пытаясь выдохнуть. Саша заслужила хорошую трёпку – это уж точно.

Мне конец. Долматов обязательно узнает, что произошло и явится, чтобы поквитаться со мной.

Выхожу из тёплого салона наёмного автомобиля, обходя его по периметру. Осторожно наклоняюсь, забирая Сашу из детского кресла – дочь после всех переживаний уснула в такси, свесив светлую голову на грудь.

Прижимаю её к себе, выдыхая спёртый воздух из лёгких. Поднимаю глаза наверх, на секунду залюбовавшись яркими звёздами на бархатном небосклоне.

Вот и всё. Наконец–то мы дома.

Становится стыдно, что я отругала её при всех и поставила в угол в своём кабинете, пока мы с официантками убирали погром в ресторане.

Сегодня она перешла все границы.

Тихо ступаю, держа Сашулю на руках. Хорошо было бы, если бы Миша помог дотащить мне её до спальни, но боюсь, что его ещё нет дома с его постоянными отчётами.

Отпираю дверь, натыкаясь взглядом на несколько объёмных сумок с вещами. Дыхание перехватывает. Руки начинают дрожать особенно резко.

– Миша? – Тяну жалобно, боясь разбудить своим писком Сашу, с трудом скидывая на пороге ботиночки. – Ты дома?

– Пришла? – Мужчина вырастает в прихожей, смотря на меня с плохо скрываемой усталостью. – Можешь не раздеваться.

– Почему?

Оглядываю сумки, ощущая какую–то ледяную тревогу, ползущую по позвоночнику вниз колючими мурашками. Не понимаю, почему он так серьёзен сейчас.

– Ты уезжаешь в командировку?

– Нет, это вы уезжаете, Вера. С Сашей и своими вещами. Из моей квартиры.

Убирает руки за спину, отворачиваясь к стене, я же пристально слежу за каждым его движением, пытаясь понять, что чувствую. Обиду? Боль? Унижение?

Мотаю головой, проходя в спальню. Сонное тело дочки оттягивает мне руки, но я не могу просто так взять и уйти из квартиры Михаила, в которой мы прожили вместе почти пять лет.

Ему придётся всё мне объяснить, так или иначе.

Устраиваю Сашу на её кроватке, прикрывая одеялком, и выскальзываю в гостиную. Миша с задумчивым видом стоит у окна, скрестив руки на груди. Сейчас, в полутьме гостиной он мне кажется воплощением зла, втыкая мне с дочкой нож в спину.

– Что произошло, ты можешь мне объяснить? – Смотрю на него зло, пытаясь не наброситься с взаимными упрёками.

Он молчит. Прячет руки в карманы, стараясь не встречаться со мной взглядом.

Я отлично знаю своего мужчину, поэтому стараюсь не перебивать. Сейчас он всё расскажет мне, если, конечно, решится.

Звенящая тишина становится поистине осязаемой, и я решаю взять скандал в свои руки.

– Какого чёрта ты собрал все наши вещи, как будто нас с тобой ничего не связывает? – Повышаю голос.

От ледяного спокойствия не осталось и следа. Только обида накатывает волной, создавая шум в ушах. Появляется чувство, что на меня натянули огромную шапку – всё что происходит потом, расплывается как в тумане.

– Хочешь знать почему? – Поворачивается, снова замирая, и мне приходится кивнуть, чтобы он продолжил. – Потому что я устал так жить! Как соседи, понимаешь? Тебя никогда нет дома, ты всё время в своём ресторане!