– Где твой муж? Почему он не с тобой?

– Он на службе, папа, – ответила Люся, глядя на отца любящим дочерним взглядом.

– У него же сегодня выходной. Или я что-то путаю? – Его глаза утонули в толстых веках, которые он любил сильно прищурить.

– Его вызвали. Какое-то происшествие.

Люся опустила голову, рассматривая свои сильно потолстевшие пальчики, теребившие поясок домашнего льняного халатика.

– Брешет, кобель! – Мать подала голос из темной спальни.

Та была без окон – небольшая глухая комната в восемь квадратных метров с широкой кроватью и старым матрасом. Мать там отдыхала днем.

– Нет, мам. Ему при мне позвонили.

– Могли этот звонок и нарочно придумать, – не унималась мать.

И тогда Люся не выдержала. Вскочила с места и, повысив голос, ответила матери:

– Я ехала за ним, если что, мама! И видела, куда он свернул. И оцепленный двор видела. И коллег его, и «скорую». Об этом Денис тоже договорился?

Повисла тишина, нарушаемая лишь скрипом пружин старого матраса в темной спальне. Мать либо ворочалась, либо вставала.

Вставала! Заполнила собой весь дверной проем. И, довольно улыбаясь, прошипела:

– Ты за ним следила?

– Я просто поехала за ним, – буркнула Люся в ответ и отвернулась. – Потому что у меня были сомнения.

– Ты за ним следила, – подхватил отец и неожиданно с довольным смешком похвалил: – Молодец, дочка.

Она не ожидала такой реакции. Замерла: должно было последовать продолжение.

– Таких кобелей, как твой Денис, всегда надо контролировать, – не заставил себя долго ждать отец. И довольно улыбнулся. – Моя девочка!

– С чего это он кобель? – со слабым протестом воскликнула Люся, схватила тарелку с печеньем и понесла ее в летнюю кухню.

Но слова отца ее все равно достали.

– Ты уже забыла, как он собирался с тобой развестись? После того как узнал о твоем недуге? Если бы не помощь моих друзей…

– Это было лишнее, папа, – поморщилась она, не повернувшись. – Я говорила тебе об этом тогда. Говорю и теперь. У него были основания желать со мной развода.

– Да? И какие же? – громко, как лошадь, фыркнула мать, все еще стоя в дверном проеме темной спальни.

– Обманутые надежды, – коротко пожала плечами Люся, притормаживая. – Когда мы с ним женились, он любил меня и надеялся…

– Что вместе с тобой переселится в замок, который я для вас построю. Пересядет на дорогую тачку. Будет кататься по заграницам, – с противными интонациями продолжил отец. – А вместо этого он…

– Получил бесплодную жену, которая сильно растолстела и уже не может надеяться на то, чтобы стать матерью. И машина дорогая стоит в гараже, пылится. И замок нам ты, папа, построил. Только не позволил говорить ему об этом. И переезжать не разрешил. И мы до сих пор живем в его однокомнатной квартире. Тесной, неудобной. Почему?

– Потому что я хочу его дожать, – гневно раздувая ноздри, ответил отец.

Он зашевелился в большом кресле, сделанном специально под его размеры на заказ.

– Хочу увидеть его истинное лицо. Все жду, когда же он себя проявит?

– А годы идут, папа. А тебе ни разу не пришло в голову, что, заставляя его испытывать бытовые неудобства, ты вынуждаешь страдать меня? – Она вернулась и с грохотом поставила блюдо с печеньем на прежнее место на столе.

– Тебя?! – вытаращился отец, насколько смог.

– Меня, меня, папа.

– Почему тебя? – Его огромная ладонь с толстыми пальцами легла на мощный затылок, ногти прошлись по жировым складкам. – С чего тебе страдать? Ты ездишь на отдых за границу раз в квартал. Да, он думает, что ты проходишь леченье, но ты же давно не лечишься. Ты ездишь на отдых.