6. Глава 5. Смерть и осознание

Сказать, что я была оглушена тем, что я узнала – ничего не сказать.

Слишком много эмоций смешалось во мне – это и страх за Ярину, и ужас от осознания неизбежности, и глупая надежда на спасение. Ведь парни спасут ее, не так ли?

Ярина долго не могла уйти от духов – ноги просто отказывались идти. Поэтому, когда за ней пришла Иллиана, девушка, не выдержав скопившегося напряжения, разрыдалась, невнятно рассказывая о том, что она совсем скоро умрет. Вряд ли старшая сестра из этого лепета разобрала многое, но суть все же уловить смогла – Ярине предрекли скорую смерть.

Я видела, что, как бы Иллиане не было больно, она понимала, что вряд ли кому-то под силу спасти ее сестру – то, что предрекли духи, практически невозможно изменить.

И мне от этого осознания становилось жутко, потому что впервые за двадцать пять лет я нашла объяснение этим снам… Но это объяснение было слишком невероятным, слишком пугающим, слишком… слишком.

Поэтому я до последнего верила в то, что Ярина все же спасется, хотя где-то глубоко внутри я все же знала, что будет дальше.

Но я верила, что все же предсказанное можно изменить. И если Ярина не сможет что-то придумать, то уж парни-то явно смогут сообразить, как спастись младшей принцессе.

Вот только срочные письма, которые Ярина отправила сразу же, как вернулась в комнату, остались без ответа. Ее мальчишки, ее лучшие друзья, те, кого она так любила, не мчались ей на помощь. От них вообще не было никакого ответа. Да, она не могла в письме о многом сказать, но о главном она все же сказала – о том, что она в смертельной опасности и ей срочно нужна помощь.

Они просто не пришли. Хотя письмо все же получили – она это почувствовала.

Уже намного позже я узнала, что пусть письма они и получили, но вскрыли их они далеко не сразу. А когда вскрыли и, прочитав, помчались на помощь, было уже поздно что-либо делать.

Судьба действительно была настроена против Ярины.

Первый день из трех, что были отведены младшей принцессе, прошел быстро и запомнился горьким привкусом страха на губах.

Мой день после этого сна тоже прошел сумбурно, в бессмысленном, пустом беспокойстве – меня медленно отравляло отчаяние от понимания того, что я ничего не могу поделать. Мне остается лишь смотреть, оставаясь безмолвным зрителем – такова была моя участь.

Второй день прошел в нервном напряжении – Ярина все ждала той минуты, когда придут парни и спасут ее. Или хотя бы успокоят и подарят немного уверенности, которой сейчас ей не хватало. И только глубокой ночью, практически на рассвете третьего дня Ярина осознала, что никто не придет.

И пророчество исполнится.

Ритуал разделения души она проводила в каком-то странном состоянии, похожем на транс. Она делала все спокойно и плавно, словно не разделяла сейчас свою душу, а проводила какой-нибудь другой слабенький ритуальчик.

И только почувствовав холодную, тянущую пустоту внутри, Ярина поняла, что все.

Это конец.

Обратного пути уже не было.

Лишившись большей части души она. Казалось, лишилась и большей части страха. Осталось лишь небольшое беспокойство, почти угаснувшая надежда и горькая обида. Обида на всё: на несправедливый мир, не жестокую судьбу, на парней, которые не пришли, на сестру, которая, казалось, и вовсе забыла о том, что Ярина должна умереть. А может и правда забыла – кто знает, как устроены эти предсказания? Вдруг те, кто услышал о них, тут же забывали об этом?

Ярине казалось, что все происходящее вокруг – лишь долгий, слишком сильно затянувшийся кошмар и ей стоит лишь пережить этот день – и тогда она очнется ото сна. И все станет, как было раньше.