В этот момент в столовую вошел он сам, собственной персоной, и сел рядом со мной. Я вздохнула с облегчением. Присутствующие одарили его неприязненными взглядами и на приветствие ответили невнятными кивками.

- Ну и что, Эжен? - напомнила полная дама. – Что там дальше было с той скачущей кошкой?

Я изо всех сил наступила под столом дяде на ногу, но он сделал вид, что не заметил.

- Ничего, - буркнул Эжен. – Она ускакала. А я ушел к себе.

- Подозреваю, ты слишком много выпил за ужином, вот и почудилось. А позволь узнать, зачем ты ночью разгуливал по замку? Шел от какой-нибудь юной прелестницы?

- То же самое хотела бы спросить у тебя, - шепнула я дяде. – Делать нечего было? И вообще у меня новости. Потом расскажу.

Эжен на вопрос не ответил. Дядя тоже. Вместо этого потянулся за кофейником.

После завтрака в замок начали стекаться люди, которые не имели отношения к семье, но все же как-то были связаны с покойным. По-дружески или по-деловому. Они сидели в холле и в гостиных, прогуливались по саду. Найти уголок, чтобы уединиться, оказалось сложно, поэтому я потащила дядю к себе, где и рассказала о том, как превратилась в Ля Сирен, и о появлении духа Филиппа.

- Русалка, кенгуру и вредный дух – неплохая команда, - хмыкнул дядя. – Не хватает только попугая-матерщинника. Значит, вот как все было. Тессеракт – накопитель энергии. Аккумулятор, конденсатор, трансформатор. Жаль все-таки, что не пришел Роберт. С ним здесь было бы интереснее, чем с каким-то заплесневелым магом. Тем более, ты говоришь, со мной он беседовать не может.

- Ты мне зубы не заговаривай, дяденька. Признавайся, какого ляда таскался ночью по коридорам? Надеюсь, не к Маргерите шел?

- Ну как тебе не стыдно, Лика? – возмутился он. Слишком праведно возмутился. – Она почтенная вдова, мы знакомы всего один день, и вообще…

- Вот про вообще мне не надо рассказывать. Говори!

- Не спалось. Решил выйти в сад. Только и всего.

- Только и всего! – передразнила я. – Увидеть тебя уже увидели. Хорошо хоть не пришибли поленом. А что было с одеждой?

- Затолкал лапами в угол. Утром забрал. А вообще мне, знаешь, немного не до того. Сейчас должен приехать этот самый д’Арбрэ.

- Спасибо, напомнил. А то ж я забыла! Только учти, в корсете далеко не убегу, если что. Десять метров – и грохнусь в обморок.

Прятаться не имело смысла. Или пан, или пропал. Мы посидели минуту молча, набираясь решимости, и спустились в холл, куда как раз вошли двое мужчин в траурных костюмах. В руках они держали трости и цилиндры. Заметив нас, один из них, постарше, быстрым шагом направился к лестнице.

- Мсье Камбер, примите мои искренние соболезнования, - сказал он дяде, склонив голову.

Я выдохнула. Дядя тоже, хотя и не так явно. Вокруг разочарованно загудели.

- Благодарю вас, мсье д’Арбрэ.

Поверенный завел беседу о жизни в Америке, и это было уже опасно: мало ли что он знал о настоящем Пьере. Дядя отвечал на вопросы уклончиво, но, к счастью, это продлилось недолго. Николя известил, что аббат, приехавший из ближайшего монастыря провести заупокойную службу, ждет в часовне.

Родственники кое-как поместились внутри, вокруг гроба, остальным пришлось наблюдать из коридора. Того самого, по которому прошлой ночью я ползла к выходу.

- Здравствуйте, Анжелика, - услышала я за спиной голос Энрико. – Мы сегодня еще не виделись.

В тесноте я даже не могла толком повернуться к нему. Он стоял слишком близко – но это, разумеется, не специально. И руки моей коснулся, конечно, тоже случайно.

20. 19.

Или не случайно?

Как бы там ни было, об этом лучше не думать. Он, конечно, приятный и вообще… князь. А я – полурусалка. Так что, перефразируя известную песню, князь и русалка, они, если честно, не пара, не пара, не пара. Придется синьоре Маргерите искать невесту для брата в других краях. А кстати, он что, сам не может найти? Ах да, он все еще скорбит по этой… как ее? По Иветт.