Мы с дядей, как и за обедом, оставались всеобщим раздражителем, но на этот раз нас подчеркнуто игнорировали. Впрочем, Энрико и Маргерита, как иностранцы, в семье тоже не пользовались особой симпатией, так что мы нашли друг друга. Беседа у нас шла по цепочке, а поскольку мы с дядей сидели рядом, могли оперативно координировать свое вранье. Общая версия у нас была такая: дядя – модный архитектор, вполне состоятельный, а я сирота и нахожусь на его иждивении. За исключением сироты, все было правдой, учитывая, что неделю в настоящей Франции я действительно находилась на его полном обеспечении.

При этом я настороженно продолжала прислушиваться к себе, поскольку так окончательно и не успокоилась. Что, если превращение в русалку не связано со временем суток? Оставалось только надеяться, что если это все-таки случится, то не одномоментно. И что, почувствовав неладное, я, возможно, успею сделать вид, будто мне дурно, и выбежать из столовой. Хотя чем перевоплощение в рыбообразную тварь в коридоре или на лестнице лучше, чем в столовой, я вряд ли могла сказать. Потому что уползти оттуда незамеченной все равно не получилось бы.

17. 16.

Все обошлось. Ужин закончился без эксцессов, и дядя повел меня к нашим комнатам в качестве сопровождающего: даме уходить вечером одной, оказывается, считалось почти непристойным. А поскольку Энрико и Маргерита жили в другом крыле замка, мы с ней обменялись кавалерами.

- Я думал, инфаркт хватит, - проворчал дядя, когда мы вышли на лестницу и оказались одни. – Все время ждал, что превращусь в Джо-Джима. Как он там без нас, бедняга?

- Да что бедняга? – возмутилась я. – Травоядный, с голоду не помрет. Сожрет весь газон и все кусты. А то разбаловался – со стола есть. Попьет из бассейна. Холодно станет – в дом уйдет. И вообще не волнуйся, слуги заявят, что ты пропал, приедет полиция, дом опечатают, а Джо в приют отправят. Или в зоопарк, что скорее. Не пропадет.

- Твоя доброта не знает границ, Лика. Лучше скажи, ты помнишь, как это вообще было? Как в русалку превратилась? По ощущениям?

- Нет. Смех мерзкий, потом темнота – и вуаля, я уже здесь, в обличье Ля Сирен. Хорошо, что не видела, где именно очутилась. Рядом с гробом. Точно бы концы отдала от ужаса. Но вообще-то я еще там, у нас, башкой об пол крепко приложилась, шишка вон на лбу.

- Вот и я не помню. То же самое – смех, темнота, а потом сразу Джо-Джим. И скачу на задних лапах. Ты себе не представляешь…

- Ты тоже себе не представляешь, дядь Петь, - перебила я. – Как это круто – ползти на брюхе к воде. А представь, ты бы превратился в кенгуру на глазах у Маргериты, а?

- Думаю, Энрико тоже не слишком обрадовался бы, увидев, что у его дамы вырос хвост, - парировал он.

Вот так, обмениваясь любезностями, мы подошли к своим комнатам. Я вызвала звонком Люсиль, которая помогла раздеться, и легла спать, но сон не шел.

День оказался долгим, словно целый месяц. И как ни пыталась я гнать мысли о том, что дальше, получалось плохо. Ключевых пунктов было три. Признает ли поверенный дядю за Пьера Камбера, будем ли мы снова превращаться в русалку и кенгуру и… сможем ли вообще вернуться обратно.

С первым пунктом все обстояло более или менее ясно. Как с пресловутым динозавром в булевой логике. Либо ты его встретишь, либо нет – вероятность пятьдесят процентов. Либо признает, либо… ноги в руки и бегом. Завтра это должно было выясниться.

С превращениями все обстояло сложнее. С наступлением темноты ничего не произошло, но это не означало, что не произойдет вообще. Может, метаморфозы подвязаны на фазы луны. Или на конкретное время. На полночь, например.