"Преступление года раскрыто!" – заголовок напечатан огромными буквами, а рядом улыбается великолепный красавец.

" А он хорош собой", – не к месту мелькнула неожиданная мысль, тут же сменившаяся смущением. Девушка поспешно перевела взгляд на следующую фотографию, но на ней сыщик выглядел еще эффектнее, сжимал в поднятой к верху руке револьвер, и улыбался, казалось, еще шире. Отчего это она никак не может сосредоточиться на тексте заметки, возвращается взглядом к чарующей улыбке?

– Он всегда так действовал на женщин.

"Ему бы сидеть дома у камина и роптать на стареющую служанку, а не в детективной конторе работать", – подумала Элизабет, злясь то ли на брюзжащего мистера Смолла, то ли на себя – за интерес к мистеру Фостеру.

Девушка чувствовала затылком, что за ней наблюдают, но не стала оборачиваться. Вместо этого, она медленно перемещалась по кабинету. Прошлась сначала в одну, затем в другую сторону. Здесь были тонны бумаги, и чтобы прочесть их все у нее бы ушел не один год. Если Джордж не нашел никакого упоминания о последнем расследовании мистера Фостера, то ей и подавно не справиться. Но разве можно сдаваться так просто.

Элизабет остановилась у тлевшего камина: "Оставлять горящий огонь без присмотра, да еще с таким количеством бумаг рядом – это так безответственно".

Ее внимание привлек комочек, белевший в темном от сажи в дальнем углу.

Девушка достала его медленно, осторожно, держа за самый краешек. Листок был иссушен жаром и хрупким, поэтому на него страшно было даже дышать. Положив находку на стол перед мистером Смоллом, она перевела дыхание.

– Ну, и что? – буркнул он.

– Как, что? Это наверняка что-то важное! Я чувствую.

– Вас не учили, что неприлично читать чужие письма? Особенно, если их пытались уничтожить.

– А если от этого конфиденциального письма зависит жизнь вашего партнера? Джордж вздохнул (на этот раз протяжно и с подвыванием) и принялся расправлять записку.

В нескольких местах она истлела до желтизны, в других – вовсе зияли дыры. Прочесть было практически ничего не возможно.

– Бумага недешевая, – отметила Бэтси, заглядывая мистеру Смоллу через плечо, – вон, даже видно, что был фамильный герб. В самом верху.

Джордж резко откинулся на спинку кресла и зло прорычал.

– Если так любопытно, то разворачивали бы сами.

– Но он же ведь весь в зале! – возмутилась Элизабэт. – Я же перепачкаюсь. Да и вам прекрасно все удалось. Дайте-ка взглянуть. Ой! Там, внизу, можно кое-что различить. Это же адрес! Правда? Это адрес?

– Угу, – подтвердил Джордж, хмуро глядя на нее из-под сведенных воедино рыжих бровей.

– Это же здорово! – воскликнула девушка. – Вам известно, в каком это районе?

– Это скопище старых, давно заброшенных складских помещений. Торговцы и мануфактурщики ушли оттуда с десяток лет назад, когда отстроили новый порт, и суда с товарами стали прибывать по несколько раз на дню. Сейчас это место обитания всякого сброда. Тех, кому ниже уже не упасть. Не думаю, что Роберт отправился бы туда. Ночью, один, и даже не поставив меня в известность.

– Нам непременно нужно проверить это место, – твердо заявила Элизабет, а мистер Смолл уставился на нее, словно на сумасшедшую.

– Мисс Свитт, – медленно, подчеркивая каждое слово, начал он, – вы просто не понимаете, ЧТО это за место. Ни один мужчина не сунется туда, если его куртка не зияет дырами, а зубы не выбиты в кабацкой драке. Туда стекаются… Нет, даже не люди. А отбросы общества. Те, кого Сити пережевал и выплюнул в сточную канаву. Вы не отдаете себе отчета...

– Нам непременно нужно туда. Я уверена. Я просто знаю, там что-то важное.