В университете меня не любили. А в отношении отдельных личностей и это было мягко сказано. Причина была в неординарной внешности, которой меня наградили папа с мамой. Еще в средних классах школы меня начали доставать своим вниманием одноклассники и не только. Какое-то время это нравилось и льстило, потом поднадоело, а дальше стало дико раздражать. Тем более, что знаки внимания оригинальностью не отличались и часто были болезненными. С другой стороны, такое навязчивое отношение с ранних лет привило иммунитет к любым действиям по моему охмурению.

Так что в университете я тоже насобачилась уже просто на автомате отшивать поклонников, а соответственно – поссорилась с некоторым количеством парней с нашего курса, да и старших тоже. С первого раза до многих не доходило и приходилось откровенно хамить. И я же не начинала с собачьего лая! Наоборот - вполне вежливо отклоняла ухаживания, объясняя, что мужского внимания к себе не желаю. И поэтому конкретно бесило то, что люди будто не понимают прямой речи и не желают слышать сказанного персонально для них... Я и правой себя чувствовала, и в то же время разумно опасалась, что будто бы и вынужденное, но все-таки хамство с моей стороны... оно вылезет мне когда-нибудь боком. Но... метод пока действовал безотказно. Хотя Лиза прямым текстом предупреждала, что я рискую отгрести по-полной. Я тоже этого опасалась, но пока мне, наверное, просто везло?

В чем тут было дело и почему даже вежливые знаки внимания вызывали у меня отторжение и стойкое желание отойти подальше, не видеть и не слышать… сама не знала. Но на самом деле хотелось, чтобы меня хотя бы на время оставили в покое и просто забыли о моем существовании. А может просто не понравился никто настолько сильно.... или первые два курса учеба давалась тяжело. И сходилась я с людьми трудно – подруга и то была одна… в общем, какая-то причина точно имела место или даже целый пакет причин. Лизка к моим заскокам относилась спокойно и объясняла все просто:

- Ну дикая же… Вот втюришься – и куда ты на фиг денешься?

Женская часть студенческого коллектива тоже не была настроена дружелюбно. Сначала девочки даже согласны были подружиться, но мое отношение к мужскому обществу и невнимание к подругам в моем присутствии сделали свое черное дело – ощутимо повеяло прохладой. Хорошо хоть не устраивали темных – не за что было, потому что кавалеров я не отбивала. Так продолжалось уже два года, и этот вяло текущий конфликт сделал меня умеренно злой. Умеренно потому, что все знали - если меня не трогать, то сама я сто лет никого не трону. Это дело я постоянно и наглядно демонстрировала.

Так что те короткие часы, которые я проводила в обществе приятной и дружелюбной женщины, много для меня значили. Я отдыхала душой в ее доме. И каждый день желала ей долгих лет жизни.

После занятий, на выходе из мастерской мною был замечен вчерашний товарищ. Обычно они выжидали несколько дней. Очевидно, дабы их бездействие пробудило некий интерес. Но этот, похоже, выбрал другую тактику. Кроме дорогой, по всей видимости, машины и одежды, мужчина обладал привлекательной внешностью. Как правило, такие считали, что этого вполне достаточно и слова «нет» не воспринимали совершенно. И сейчас я опять чувствовала, как нарастает глухое раздражение - жаль было времени, которое он украдет у меня. Я уже знала почти все, что он скажет и что предложит. И необходимость втолковывать что-то человеку, не желающему слышать, раздражала. Но... этот начал оригинально и без улыбок: