Тут Китти перехватила Крепышка Элис с чашкой чая, от которой всё ещё шёл пар. Со времени чаепития прошло всего несколько минут, но сейчас они казались Китти вечностью.

– Держи, может быть, тебе это пригодится, – предложила Элис.

Глаза Невозмутимой Китти вспыхнули, она схватила чашку.

– Ты гений, Элис! Идём!

Девушки вошли в комнату мёртвой директрисы. Тело миссис Плакетт вытянулось на кровати под натянутым до груди одеялом. Казалось, будто директриса просто спит. От этого зрелища Китти содрогнулась. В мерцающем свете единственной свечи миссис Плакетт и вправду смахивала на человека, решившего отдохнуть. Пламя колебалось словно в такт дыханию. Портрет маслом усопшего капитана Мартина Плакетта, с которым покойная имела привычку разговаривать, будто тот мог ей ответить, хмуро наблюдал за спектаклем, что разыгрывался перед его глазами, отказываясь верить в этот фарс.

Поставив на столик у кровати чёрный кожаный саквояж, доктор достал перчатки и стетоскоп.

– Не желаете ли чаю? – вежливо предложила Китти, протягивая чашку.

– Весьма любезно с вашей стороны, – хмыкнул доктор Снеллинг, прижимая головку стетоскопа к груди миссис Плакетт, – но сейчас на это нет времени.

В ответ Китти придвинула чашку к свободной руке эскулапа.

– Сахару? – Горячий чай выплеснулся на незадачливого гостя.

– Ай!

– Извините, бога ради, мне так жаль, – промурлыкала Китти.

– Да вы меня ошпарили!

Китти притворно сконфузилась. Чем ни пожертвуешь ради дела – даже репутацией блестяще организованной леди.

– Экая я неуклюжая. Прошу прощения. Миссис Плакетт велела всегда предлагать гостю чай второй раз, если в первый он отказался из вежливости.

Доктор Снеллинг раздражённо фыркнул. Невозмутимая Китти остатками чая окропила его сюртук, точно святой водой.

В комнату проскользнула Рябая Луиза и встала рядом.

– Позвольте присутствовать, доктор Снеллинг? – спокойно осведомилась она. – Я бы с удовольствием понаблюдала, как вы осматриваете тело.

Снеллинг от неожиданности подпрыгнул.

– Тело?!

– Разумеется. – Луиза и глазом не моргнула. – Вы же доктор и осматриваете тела больных, верно?

– Да, но не в присутствии любознательных школьниц. Сколько вам, девять?

– Двенадцать! – гордо сообщила Луиза.

– Хм, – невнятно пробормотал доктор и вставил наконечники стетоскопа в уши.

Китти задержала дыхание. Началось. Пара секунд – и всё откроется. Внезапно Китти посетила идея, и она многозначительно пошевелила бровями, глядя на Крепышку Элис. Та секунду озадаченно таращилась в ответ, но потом уловила намёк, встала прямо за спиной доктора и громко запыхтела.

Доктор нахмурился и убрал стетоскоп. Элис быстро отпрянула назад, а Снеллинг принялся постукивать ушными наконечниками по ладони.

– Странно. Я её слышу, но не совсем… Может, пора почистить или отремонтировать…

Внезапно он повернулся, обнаружил у себя за спиной затаившуюся Элис и от удивления разинул рот. Та, не зная, что придумать, смиренно сложила руки и потупила взгляд.

У Китти сердце заколотилось в горле. Игра завершена. Идеи кончились. Спектакль настолько абсурден, что и словами не описать. В любой момент доктор догадается. Придётся бесславно отправляться по домам. Начнётся расследование и ужасные допросы. Адмирал Локвуд и преподобный Рамси выступят свидетелями. Китти смотрела на блестящий от испарины лоб доктора и ждала приговора.

Прозвенел дверной звонок.

Над ними нависла погибель, неудача пожаловала на порог, но Китти ничего не оставалось, как принять вызов и довести перформанс до конца. Она точно не знала, участвовал ли кто-то из её предков в битве при Гастингсе, но все Хитоны обладали железной волей. Китти и не думала сдаваться из-за дурацкого звонка.