Моя душа оплакивала лебединую пару, так бездушно убитую, а голос рассказывал слушателям, что творилось у меня в сердце. Когда последняя нота была взята и песня допета, в кабинете директора наступила тишина. Я ждала аплодисментов или каких-то слов, эмоций, даже отрицательных. Ужаснее всего для певца — не получить реакции от зрителя. Поэтому осторожно повернулась к мистеру Кэррингтону, ожидая горького вердикта: «Вы нам не подходите!»

Но директор театра продолжал сидеть в кресле, правда, он больше не курил, а как будто застыл. Миссис Джерси вдруг всхлипнула и восторженно произнесла:

- Мисс Смит, ты великолепна!

- Спасибо, - улыбнулась я женщине, которая вытирала слезы белоснежным платком.

- Кхм, - наконец выговорил мистер Кэррингтон. - Голос у вас есть, это радует, но замечаний куча. Звук должен идти как бы изнутри, петь надо горлом. В общем, мисс Смит, вы должны репетировать и еще раз репетировать. Приходите завтра к девяти утра, начнем с вами работать.

- Вы меня... берете? - с восторгом спросила я и чуть не запрыгала от радости.

Мистер Кэррингтон кивнул, но, сдерживая мой торжествующий порыв, строго заявил:

- Заурядное имя «мисс Смит» совсем не подходит для певицы моего театра. Необходимо подумать над псевдонимом.

- Близкие друзья зовут меня Шато, - призналась я. Так звали меня в банде «Серые псы», так звал меня Коннор, прозвище было роднее имени Пэг.

- А если... мисс Шато Свон? - предложила миссис Джерси. - Шато — это тень, свон — лебедь. Получается тень лебедя — Шато Свон. Красиво звучит.

- Мне нравится, вы здорово придумали, миссис Джерси. - Я готова была расцеловать женщину.

- Мисс Шато Свон, - громовым голосом объявил мистер Кэрингтон и переглянулся с миссис Джерси. - Скучно. Давайте думать еще.

- Шато Ганзо? - неуверенно сказала помощница директора. - Лебедь — ганзо на языке соседней страны.

- Ну что это еще за Шато Ганзо, - фыркнул мистер Кэррингтон. - Надо звонкое, яркое имя. Шато... а если… Шато Нуар?

- Нет!

Мы одновременно воскликнули с миссис Джерси.

- Шато Блэк, Шато Руж, Шато Бланш, - перечислял директор театра. - Думайте, дамы, думайте.

- Я бы выбрала Шато Руж, — улыбнулась я. — А что это значит?

- Руж, никак не переводится. Мистер Кэррингтон, вы мастер придумывать псевдонимы, - похвалила миссис Джерси начальника.

- Шато Руж! Что ж, мисс, когда вам будет аплодировать весь зал, я лично приду поздравить вас с рождением нового имени, - стукнул по столу кулаком директор. Так я стала артисткой Шато Руж театра «Лицеум». У меня была личная гримерка, пусть и маленькая, но зато помещалось трюмо и шкафчик для верхней одежды.

- Шато! Поторопись, следующий выход твой, - выдернул из воспоминаний голос миссис Джерси.

За четыре года, после того, как я стала работать в театре, женщина совсем не изменилась, может, только морщинок под глазами стало побольше, и теперь я звала ее Элис. Бросила взгляд в зеркало, прежде чем покинула гримерку, отметив, что Роза хорошо поработала над моим лицом и волосами.

Через пару минут на сцену выходила певица Шато Руж в белоснежном сверкающем платье. Длинные темные волосы волнами струились по спине, создавая образ невинной девы. Зрители в зале притихли, заиграла музыка, и красивый, сильный голос, словно, магически обволок каждого слушателя. В такие моменты я забывала, что была всего лишь приютской девчонкой, занявшей свое место в банде «Серых псов». Если бы я могла петь вечно, то никогда бы не ушла со сцены. Но все заканчивается, как и мое выступление. Под громкие аплодисменты и крики «Браво!» закрылся занавес. Я счастливо выдохнула, возвращаясь с небес на землю, и не спеша направилась в гримерку.