Только у высших чинов магического ордена Ансаллы было по восемь кровавых перстней на руках. Только самые сильные маги могли без риска для собственной жизни носить на себе такое количество истекших кровью живых камней.

- Беги, - произнес голос рядом, и я резко повернула голову.

Я ошиблась – вор не убежал, он вернулся и сейчас стоял возле самого края дальнего окна. Прижавшись к стене, чтобы со двора его не было видно. Я поняла, что вор, как и я, увидел магов, но сейчас он смотрел на меня тяжелым хмурым взглядом и говорил резко, как будто приказывая:

- Беги, чего стоишь?! Ты что, еще не поняла, что тебя ждет?! Беги!

Наконец его слова дошли до моего сознания. Прелаты пришли, чтобы привести в исполнение ритуал казни.

«Живые камни Ансаллы решат судьбу предателей короны...»

Я знала, что это значит.

Нет... О боги, нет, я не хочу так умереть! Любая смерть, только не эта!

Чувствуя, как страх подталкивает меня спасать свою жизнь, я сделала шаг назад, чтобы бежать, как вдруг со двора раздался громкий возглас одного из магов:

- Кровь рода этой земли останется здесь! Да будет скована цепями Нагрота!

Всего лишь шаг... Один только шаг – это все, что было позволено мне безжалостной судьбой.

Мое тело сковало оцепенением – я не могла двинуться, словно меня пригвоздило к месту. С металлическим лязгом вокруг моих кистей и щиколоток, и даже вокруг моей шеи сомкнулись кандалы, возникшие словно из ниоткуда.

С трудом мне удалось повернуть голову – едва-едва, шея казалась деревянной, но в отличие от рук и ног не окаменела. На границе зрения сквозь пелену слез, застеливших мои глаза, я видела лицо вора.

- По... мо... ги... – вместо звуков из моего горла вырывалось только слабое сипение; прелаты Нагрота были беспощадны – они отобрали у меня даже возможность просить о помощи.

Однако к своему удивлению я поняла, что вор услышал меня. С потемневшим от ярости лицом он подался вперед, но... Тотчас сжав губы, шагнул назад, подавляя порыв помочь, и медленно покачал головой из стороны в сторону.

- Прости, - донесся до меня его глухой голос, а в следующий миг резко развернулся и, метнувшись к двери, был таков.

Крохотная надежда на помощь потухла в моей груди. Он сбежал, а больше мне не у кого просить помощи. Я обречена.

Меня вывели во двор, где уже ожидали мой отец и Юна – в кандалах, как и я. Лицо отца было искажено гневом:

- Как вы смеете так обращаться с моей семьей после того, как я столько лет верой и правдой служил короне?! Меня и мою семью оклеветали! Вы намерены казнить нас по ложному навету?! Я требую аудиенции у его величества!

- Его величество подписал приказ о немедленной казни всего рода де Фракиз, - ответил один из посланников короля. – В аудиенции вам отказано загодя.

- Это предательство! – взревел отец.

- Только его величеству решать, что считать предательством, ваша светлость. Готовьтесь к казни. Молитесь богам вашего рода.

Всадник увел лошадь в сторону, больше не слушая возмущенных криков герцога де Фракиза. Мой взгляд нашел Юну. Сестра не смотрела на меня. Казалось, она как будто не здесь и даже не обращает внимания на происходящее – ее взгляд был устремлен в пустоту перед собой. Она не плакала и не кричала, не просила ни о чем, я не видела в ее лице ни страха, ни отчаянья – Юна выглядела отрешенной, и это испугало меня больше, чем отчаянные и гневные крики отца. И даже когда во дворе появилась наша матушка, Юна не подняла глаз, будто ничего не слышала и не видела.

Жена герцога де Фракиза была другой крови и от рождения принадлежала к другому роду. Наверное, поэтому заклинание прелатов Нагрота на нее не подействовало. Но я не сомневалась – маги знали, что она не сбежит, что придет сюда сама. Придет, потому что не сможет оставить мужа и дочерей.