Некоторые растения предпочитали зимовать лёжа. Плетистым розам и винограду так было и теплее, и спокойнее – никакие ветры и морозы их не тревожили. Хозяин снимал их с поддерживающих опор, связывал, чтобы любопытные молодые побеги не высовывались на улицу, укладывал на настил из еловых веток и укутывал.

Кустовые розы, стебли у которых были не такие гибкие, зимовали иначе. Для них, пионов и молодых можжевельников профессор готовил шалаши. В них им было не только уютно, но и безопасно – налипший снег не мог обломить их изящные ветки и стебли.

Этой осенью все предзимние приготовления шли по обычному сценарию, и обитатели сада не ждали никаких сюрпризов. Но однажды утром хозяин вышел на крыльцо домика в городской, недачной одежде, окинул энергичным взглядом угодья и остановился на небольшом пустом участке земли, где зияли две ямы. Их хозяин выкопал вчера, чем весьма встревожил ближайших обитателей сада – черешню Дончанку и яблонь Коричную полосатую и Белый налив. Они уже отходили ко сну, зевали и предвкушали заслуженный отдых, а тут – такие перемены.

– Вот… друзья… У нас… расширение… Давно… я… мечтал… – отрывисто говорил профессор, ритмично орудуя лопатой и вытаскивая из ямы комья холодной земли. – Вы… подружитесь… Я… уверен. Уф!

Спросонья никто не понял, что к чему: с кем «подружитесь», о чём «мечтал»?

– Приснилось, наверное, – потянулась Дончанка.

Когда на следующий день взволнованный профессор вихрем пролетел мимо них к калитке сада, оглашая окрестности стихами собственного сочинения, деревья испуганно переглянулись: что-то сегодня произойдёт.

Через полдня в замке калитки повернулся ключ, металлическая дверца, тонко пропев «и-и-и», распахнулась и…

И в проёме выросли два пришельца: сверху у них были ветки, а снизу – человеческие ноги! Растения, обитавшие возле калитки – кусты крыжовника Бутылочного и красной смородины Ненаглядной – от неожиданности отпрянули. Но Бутылочный был не из робкого крыжовникового десятка. Он ощетинился всеми своими колючками, скомандовал Ненаглядной прятаться за него и растопырил ветки – чтобы незваные гости знали: лёгкой победы им не видать.

Пришельцы задрожали и скукожились, перестав быть похожими на грозных захватчиков. Бутылочный в недоумении опустил ветки, а Ненаглядная робко из-за него выглянула.

Иноземцы вдруг расступились, и между ними обнаружилось сияющее лицо хозяина:

– Вот! Прошу любить и жаловать – наши новые жильцы!

Только тут Бутылочный понял, что это никакие не пришельцы, а два робких кустика, которые только казались высокими, потому что профессор держал их на весу. А так росту в них было – не больше метра.

Пришельцы оказались зимостойкой грушей по имени Самарская красавица и вишней Малышкой – такие у них были сорта.

– Откуда вы к нам, новички? – поинтересовалась смородина.

– Из питомника, – ответила груша.

– Что это за место такое? – удивилась Ненаглядная.

Смородина уродилась на даче профессорского друга, который по садоводческим талантам ничуть не уступал Урожайскому. Только дача та была в далёком и почти безлюдном месте, поэтому от надоедливого внимания и беспокойной славы не страдала.

В начале июля профессор приехал к другу в гости и так влюбился в Ненаглядную, что целый день не сводил с неё глаз. И неудивительно – была она тогда вся обсыпана округлыми, одна к одной, ярко-красными ягодами, блестящими, будто покрытыми лаком. Килограммов десять ягод, не меньше, оценил опытным взглядом Урожайский, хоть и невысок куст, и нераскидист.