– Клара, – представил сестру Петр.

Писательница кивнула. Жест снова был намеренно медленным, значимым. Илья чуть улыбнулся в ответ. Без искренности, больше из вежливости.

– Прошу за стол, – произнесла Клара. – Девочки тоже сейчас придут.

Произнося это, женщина медленно приблизилась к подоконнику. Там, рядом с вазой, в которой красовался букет собранных в местном саду цветов, стоял высокий прозрачный графин с какой-то жидкостью насыщенного желто-зеленого цвета и уже наполненный этим же напитком стакан. Клара переставила питье на стол, чуть подвинула в сторону брата.

– Не забывай про свое лекарство, – с мягким упреком заметила она.

Петр досадливо поморщился, но послушно потянулся за стаканом. Глотнул, поморщился снова, вкус явно был не таким приятным, как цвет. Илья хотел было спросить, не лучше ли все же получить у нормального специалиста рецепт на таблетки, чем глотать какие-то сомнительные народные средства. Но они с хозяином дома не закадычные приятели, так что журналист решил промолчать.

– Присаживайтесь, – между тем пригласила Клара.

В ее манерах читалось нечто властное. Она настоящая хозяйка этого дома и явно руководит всей семьей.

– Спасибо, – все так же ровно и вежливо поблагодарил гость и чуть замешкался. Стол был накрыт на пятерых, его точно учли, но не указали, какое место стоит занять, а как привыкли рассаживаться члены семьи, он, конечно, понятия не имел.

– Выбирайте сами, – весело предложила Клара.

Это, похоже, была новая игра, как и предупреждал Петр. От Ильи снова ждали некоего правильного ответа. Но он играть не хотел. Он не понимал этого. Журналист развернулся к Петру, собираясь прекратить общение и откланяться. Прямо сейчас. Пусть это будет уже не слишком вежливо, но…

– Садись со мной, – миролюбиво предложил хозяин дома. – Так проще.

Илья подавил раздражение. Ему предлагали мировую. Откровенно. Хотя именно Петр предупредил его, что за обедом следует ожидать очередного то ли экзамена, то ли спектакля. О причинах перемены решения Илья сейчас спрашивать не хотел. Будем считать, это знаменитая мужская солидарность. Или… просто Петр выбрал себе другую роль. Но все же Илья послушался его и неторопливо присел за стол. Пахло в кухне вкусно, специями, жареным мясом, чем-то еще не менее аппетитным. А есть журналист хотел.

Клара подняла крышку супницы, стала разливать по тарелкам ароматный густой суп. И в этот момент в кухню вошла еще одна девушка. Она была выше старшей сестры, еще более худая и гибкая. Двигалась художница, а это могла быть только она, изящно, почти как в танце. Волосы почти черные, забраны в обычный «хвост», простая джинсовая юбка выше колена, светлая тонкая блузка без рукавов, но с рюшами по вырезу, а еще на ногах туфли на шпильке. Средняя сестра сразу устроилась напротив гостя, посмотрела на него откровенно кокетливо.

– Привет, – произнесла она с улыбкой. – Мне сказали, что будут гости за обедом. Но… Вы кто?

Это могло выглядеть мило. Такая почти детская наивная непосредственность. Но Илья не поверил. Цинично отметил про себя, что она все же немного недоиграла.

– Амелия, – представил вторую сестру Петр.

Илья тоже собирался представиться, но тут появилась Анна. Девушка буквально ворвалась в кухню, кивнула на ходу, будто приветствуя всех и сразу, уселась рядом с художницей и тут же схватила ложку, как-то чуть неуклюже зажала рукоять в кулачке. Вот это был интересный и реально милый жест, почти детский.

– Простите, есть хочу ужасно! – известила музыкант.

Илья машинально кивнул. Он засмотрелся на девушку и, поняв это, даже смутился. Сейчас она была другой. Без той странной почти напряженной серьезности, с которой в саду спрашивала его о своей музыке, и не такой смущенной, когда чуть после они оба не знали, о чем еще говорить. Тут Анна явно играла роль той самой всеми любимой, чуть капризной младшей сестрички. Но… Все-таки для Ильи вместе с Анной в кухню заново ворвалась ее музыка. Нет, он не слышал мелодии, но вспомнил ее сразу. Давешнее впечатление было слишком сильным. Это удивляло, даже настораживало, но и очаровывало одновременно.