Нельзя сказать, что он был меломаном. Нет, любил иногда послушать джаз или даже классику, фоном, пока работал. Мог отдохнуть под иностранные баллады восьмидесятых, все смутно знакомые, но благодаря не слишком хорошему знанию английского непонятные. Когда иностранная речь просто дополняет мелодию. Знал Илья тексты русского рока, под настроение тоже мог послушать с удовольствием. Но знатоком музыки он не был.

Много позже, вспоминая эту историю, Илья понял, что в тот день вел себя странно, так, как ему было совершенно не свойственно. Он шагал вперед, будто загипнотизированный этой музыкой. С каким-то почти детским упрямством. В голове было пусто. Только эти звуки. Чудесная мелодия, полностью совпадающая с тем днем. Он был поглощен музыкой. Она удивительным образом сочеталась с чем-то в его душе и была похожа на мечту. О свободе и спокойствии. О том, чего ему так не хватало тогда.

Вслед за мелодией Илья обошел усадебный дом полукругом, и высокие стройные стволы сменились вечно разлапистыми кривыми яблонями, а потом и вовсе разросшимся цветущим шиповником. Источник звука был совсем рядом. Илья не фантазировал, даже не пытался представить, кого он увидит там. Мелодия сама по себе была важнее. И вдруг, когда оставалось пройти совсем чуть-чуть, она смолкла. Резко и как-то жестоко. По крайней мере, так показалось невольному слушателю. Илья испытал разочарование и даже укол гнева. Будто у него отняли нечто важное.

Он поспешил обогнуть последнюю преграду, готовый спорить, настаивать, требовать продолжения мелодии, хотя смутно осознавал, что это глупо и как-то совершенно по-детски. Илья буквально продрался между двумя кустарниками и застыл.

Поляна была небольшой, со всех сторон закрытой все тем же шиповником. Местечко оказалось уютным, будто огороженным от всего мира, полным ароматов, каким-то абсолютно летним и светлым. Здесь стоял столик. Обычный, кухонный, с круглой пластиковой крышкой, по которой разметались листы нотной бумаги с выведенными от руки по линованным строчкам символами. Несколько стульев, тоже пластиковых. И только на одном из них сидела девушка.

Первое впечатление было странным, даже сбивающим с толку. Илье пришло на ум лишь одно слово, когда он увидел незнакомку, – хрупкая. Одета в светлое свободное платьице в какой-то мелкий цветочек; оно казалось каким-то провинциальным, если не сказать деревенским. Темно-рыжие волосы забраны в старомодный пучок. Тонкие руки сжимают остов скрипки и смычок. Личико худенькое, маленькое, вздернутый носик. И глаза. Серые, яркие. Девушка смотрела на незваного гостя с удивлением, но без страха.

– Простите, – пробормотал Илья. – Я…

Девушка не двигалась, просто сидела и ждала продолжения. Он смутился.

– Я заблудился, – угрюмо признал турист. – Была экскурсия. Потом хотел выйти к озеру, заплутал. Я знаю, это частные владения. Простите. Просто… я услышал музыку…

Для него это все объясняло, но наверняка одной из хозяек усадьбы его сумбура будет мало. Илья беспомощно развел руками и попытался изобразить извиняющуюся улыбку. Девушка отложила скрипку. Бережно устроила инструмент в футляре, установленном на одном из стульев. При этом она не сводила с гостя глаз. Взгляд ее оставался таким же серьезным, даже немного задумчивым.

– Как вам это? – спросила она. Голос у нее оказался мелодичным, но не звонким, чуть с хрипотцой.

Она спрашивала его о музыке. Спокойно, искренне, без явных мыслей о похвале. Илья удивился. Он мог ожидать скандала, выговора, любого проявления неудовольствия. Хотя бы любопытства, кто он и как все же сюда попал. Даже просто указаний, куда катиться прочь от их дома. Но нет. Музыка. Она ждала его мнения. Так, будто он имел право его высказать.