– Сами сказали. Я разговаривал с ними вчера.

По словам француза, родители звонили Кларе уже не первый день, но её мобильный не отвечал. Видимо, яхта забиралась в совсем дикие места. Тогда родители позвонили в отель с просьбой сообщить дочке, что её разыскивают. Управляющий отеля дал им номер Дефоржа – единственного, кто успел навестить компанию. Они с трудом дозвонились и рассказали, что происходит. Дефорж пообещал помочь; ночью выяснил, что яхта пришла в Трат, ранним утром прилетел сюда на вертолёте из Бангкока. О том, что Мунин в больнице, а остальные поселились в отеле по соседству, он узнал от Лёклера. Французскую фамилию капитана Дефорж произнёс правильно.

Для Одинцова складная с виду история была шита белыми нитками. Ева тоже недоверчиво глядела на француза, хотя и не понимала, в чём подвох, а Клару заботило другое.

– Что случилось у родителей? – спросила она, и Дефорж ответил:

– Заболели. Оба. Я не врач, деталей не знаю. Хотят видеть дочку. Очень ждут. Из Бангкока есть рейсы до Хараре, там встретят сотрудники миссии… Собирайся, я отвезу тебя в аэропорт.

– У меня же почти все вещи на Чанге остались, – растерянно сказала Клара.

– Значит, соберёшься быстрее, а вещи мы постережём. – Одинцов перевёл тяжёлый взгляд на Дефоржа: – Только в аэропорт я сам её отвезу.

– Дотуда триста километров. У меня вертолёт. Часа полтора – и девочка на месте.

– Мы как-нибудь на машине доберёмся, – сказал Одинцов. – Тише едешь – дальше будешь.

– По здешним дорогам это полдня, – предупредил Дефорж.

– Мы едем на машине. Без вариантов.

– Хорошо. – Дефорж поднялся из-за стола и положил перед Одинцовым визитную карточку. – Здесь мой телефон и адрес в Бангкоке. Буду рад видеть… Приятного аппетита!

Продолжить завтрак после ухода француза смог только Одинцов.

– Ты ничего не хочешь рассказать? – спросила у него догадливая Ева.

– Не хочу, – честно признался Одинцов и добавил: – Но должен. Расскажу позже.

В Трате нашлась компания, которая давала напрокат вполне приличные автомобили. Из вещей у Клары было только то, что она захватила с собой в рюкзаке на яхту: времени на сборы действительно не потребовалось…

…и к полудню Одинцов уже сидел за рулём почти новой «тойоты». Клара заняла пассажирское место рядом, а Ева устроилась на заднем сиденье. Оставлять её без присмотра Одинцов не хотел: кто знает, чего ещё ждать от Дефоржа? Очень кстати Ева сама заявила, что тоже поедет в Бангкок.

За безопасность Мунина можно было не волноваться. Историк едва жив, а французу нужна вся троица в дееспособном состоянии. Значит, он заинтересован в том, чтобы Мунин как можно скорее поправился, и не причинит ему вреда.

На тайские дороги Дефорж грешил напрасно. Здешнему асфальту могли позавидовать в большинстве городов России, но для интенсивного движения не хватало полос. Одинцов относился к правилам уважительно и к тому же вёз ценных пассажирок, зато другие водители чувствовали себя куда вольготнее. Туристические автобусы всех размеров и мастей, казалось, вышли на маршрут с единственной задачей – мешать друг другу и всем вокруг. Между ними с треском и едкой вонью выхлопа бесстрашно сновали трёхколёсные мотоповозки тук-тук: впереди – водитель на мотороллере, а за его спиной – кузов, перегруженный пассажирами или огромными полотняными тюками.

Движение то и дело тормозили пробки. Два самых продолжительных затора случились, когда грузовой тук-тук перевернулся, вывалив поперёк дороги стог сена с увесистыми корягами вперемешку, и когда к потоку машин откуда-то вышел флегматичный слон с обрывком цепи на ноге.