А дальше всё происходит в секунды. Мужик снова наваливается на меня всем телом, пыхтит от нетерпения, а я заношу руку и несколько раз изо всех сил вонзаю ему куда-то в спину.

– Сука! – доносится до моего воспалённого сознания его рёв. – Тварь! Курва русская!

На моей шее сжимается его ручища, перекрывая доступ к кислороду. Я хриплю, царапаю его руку, пытаясь освободиться, но это не помогает. В глазах темнеет, сознание уплывает, я понимаю, что это конец…

Откуда-то издалека слышу своё имя.

– Вика, Вика, проснись…

Мужской голос, это Рома меня будит? Прислушиваюсь – нет, голос чужой.

– Вика, очнись, скорее, – слышу нотки беспокойства, кому я понадобилась так рано?

А потом на меня наваливаются комом воспоминания последних часов. Разгромленная квартира, мама, Маринка, паспорта, два жутких кавказца.

Подскакиваю резко, открываю глаза.

Боже! Хочу заорать, но на рот мне ложится огромная ладонь.

Похоже, мне удалось убежать от одного урода, но меня настиг второй.

– Тише, Вика, тихо! – командует он, но в его глазах я не вижу угрозы, скорее беспокойство и… что-то ещё. – Я помогу тебе, Вика, – шепчет он.

– Кто вы?

– Это не важно. Я должен был Беркуту, вот, теперь верну долг.

– Вы знали Рому? – поражённо смотрю на этого Аслана.

– Неважно это сейчас. Давай, Вика, быстрее, вставай, пока Давид не пришёл в себя. Я его вырубил, но это ненадолго. Беги!

– А где мы вообще? – оглядываю посадку, дорогу.

– Слушай меня внимательно. Сейчас ты пойдёшь по дороге туда, – указывает направление. – Отойдёшь метров на двести-триста. Там будет стоять большой старый дуб на обочине. За тобой приедет машина. Старая семёрка. За рулём будет дедуля. Ты его ни о чём не спрашивай и сама ничего не говори. Он тебя спрячет на ночь. А дальше сама уйдёшь, спрячешься где-нибудь.

– А как же я без денег, без документов, – шепчу потерянно.

– Тебе жизнь дорога?

– Д-да.

– Тогда беги! И домой не вздумай сунуться.

Из машины раздаётся стон.

– Быстрее! – шипит Аслан.

Я вскакиваю на ноги и срываюсь на бег подальше от этого жуткого места. Бегу не оглядываясь, мне кажется, что кто-то там сзади меня точно преследует. Останавливаюсь, когда выбиваюсь из сил. На улице совершенно темно, По дороге за это время проезжало несколько машин, я каждый раз пряталась в траве на обочине. Оглядываюсь, не понимая, где то самое дерево. Мне кажется, я уже много прошла, но никаких дубов точно не видела.

Бреду в темноту. Меня трясёт. Господи, за что мне всё это? За что?

Слёзы застилают глаза, меня начинает колотить от стресса, адреналина, холода, спотыкаюсь, падаю. И чувствую, что сил встать у меня уже нет. Можно я просто исчезну? Пропаду из этой вселенной, чтобы закончить эти страдания.

Но тут же вспоминаю Маринку, её перепуганные глазки, маму. Я ведь обещала, что найду их. И я должна!

Из последних сил встаю сначала на четвереньки, поднимаю голову и вдруг впереди отчётливо в свете луны вижу тот самый раскидистый дуб, а рядом на обочине стоит какая-то машина.

Господи, спасибо тебе! И я надеюсь, что там ты уготовил мне спасение, а не новый виток ужаса…

***

Добегаю до старенькой семёрки. За рулём действительно пожилой худощавый мужчина.

– Здравствуйте! – обращаюсь к нему.

Он даже не поворачивает голову, только кивает себе за спину, видимо, указывая так место, куда я должна сесть. Открываю дверцу машины, сажусь в салон, машина тут же срывается с места.

В тепле салона меня начинает колотить ещё сильнее, тело ломит, щёки горят от пощёчин. Мне хочется спросить, куда мы едем, но я помню, что мне сказал Аслан: не задавать вопросов.