Вчера произошло знаменательное событие: мы с братом и матушкой посетили «Лоэнгрина». В этой опере я нашел мечты моего детства и мои фантазии юноши воплощенными чудесным образом. И они, эти столь знакомые мне образы, говорили со мной в опьяняющих меня звуках, как сладкий аромат цветущих лип. Вагнер – гений. Что за чудо он сотворил! Какое наслаждение для слуха!

Милый мой друг, эту ночь я провел в рыданиях и мечтаниях: о славном рыцаре Лоэнгрине и прекрасной Эльзе…»

В дверь постучали. Мария, мать Людвига, беспокоилась о сыне. Его комната была заперта на ключ.

– Людвиг, почему ты не выходишь из комнаты? Ты не пришел на завтрак. Ты не заболел, сын мой?

– Нет, мама, я не болен, – услышала она в ответ.

Марию смущало поведение сына. Вчера королева Баварии и ее сыновья, Людвиг и Отто, ходили в оперу. В Мюнхене давали «Лоэнгрина» Вагнера, и спектакль произвел очень сильное впечатление на мальчиков, особенно на Людвига. Он почти весь спектакль проплакал: от восторга и переполнявших эмоций. «Мой старший сын слишком эмоционален. Кронпринцу это позволительно, но королю… Ведь однажды он станет королем, и ему предстоит решать государственные задачи. Ах, пора бы ему повзрослеть. – Мария не отходила от двери, за которой прятался в своей комнате семнадцатилетний сын. – Как ребенок, право. Большой и красивый ребенок».

– Я волнуюсь, Людвиг, – прислонилась она к двери и прислушалась.

Ключ в замке повернулся, дверь отворилась. Сын, такой красивый и статный, с улыбой смотрел на мать. В глазах восторг и странная печаль. Как это может сочетаться? Да, есть нечто непостижимое во взгляде сына. Свекр говорит, что у Людвига страстные глаза Адониса. Это правда: у него удивительные синие глаза, невероятно красивое лицо с правильными чертами. Глядя на него, невозможно остаться равнодушным. К тому же он высок и строен.

Оба мальчика у нее красавцы, но они совершенно разные. Марии так легко общаться с Отто и так сложно понять старшего сына. Отто с детства рос веселым, подвижным и резвым мальчиком, он всегда предпочитал шумные игры со сверстниками, а не средневековые саги. А Людвиг… он такой странный.

Сын наклонился и поцеловал мать:

– Не стоит волноваться, мама. Наоборот, я счастлив! Я очень счастлив, мама. Это такая музыка! История рыцаря Лоэнгрина… Эта опера… Я не спал всю ночь, плакал.

– Ты слишком чувствителен, сын мой. Опера прекрасна, я согласна. Но чтобы плакать? Не спать?

– Да-да, плакал и не спал, – Людвиг улыбнулся, а на глаза снова навернулись слезы.

– Ты романтик, Людвиг.

– Мне нравится это слово – романтик. Пусть будет так.

– Кронпринц Баварии должен быть серьезнее, – возразила она, но возразила как-то неуверенно.

– Я хотел бы встретиться с Вагнером. Он сотворил чудо. Мама, как мне с ним увидеться?

– Ты же знаешь, что ему запрещен въезд в Баварию. После майских событий14…

– Ах, какая несправедливость! Это музыка, а не политика. Надо поговорить с отцом, он может отменить этот предвзятый указ. К тому же прошло столько лет после восстания. Мне тогда даже года не было, мама! Вагнер – гений. Понимаешь?

– Людвиг, сейчас не время. Отцу надо ехать в Италию на воды поправить здоровье. Кроме того, нынешнее обострение отношений с Данией… Нет, не думаю, что отца нужно беспокоить по такому поводу.

Кронпринц ничего не ответил, лишь виновато улыбнулся.

– Надеюсь, мы увидим тебя за обеденным столом, Людвиг?

– Хорошо, мама, я приду.

До обеда оставался еще час, и Людвиг предался мечтаниям. Лоэнгрин… Герой немецкого эпоса, который появлялся всегда, когда нужно было защитить невиновных. Лебединый рыцарь в сияющих доспехах появлялся на ладье, запряженной лебедем.