Прячась за спиной падчерицы, миледи прошла в дом и напоследок состроила гримасу разозленному животному.

– Кстати, леди Одли, – сказала Алисия, – а вы знаете, что в наше отсутствие сюда приходил мистер Толбойз – молодой вдовец, друг Роберта Одли? Он хотел повидаться с сэром Майклом и с вами.

Леди Одли подняла подведенные бровки:

– А я-то думала, он пожалует к нам на обед. Тогда бы нам хватило времени обсудить все, что ему нужно. – Она легко взбежала по широкой лестнице и вошла в свои апартаменты.

Перчатка Джорджа по-прежнему лежала на столике в будуаре. Леди Одли нервно позвонила в колокольчик. На пороге появилась Фиби Маркс.

– Унеси отсюда эту дрянь! – резким голосом приказала леди Одли, указав на перчатку.

Девушка сложила в фартук перчатку и несколько увядших цветов. Туда же она бросила клочки бумаги, подобрав их со столика.

– Чем ты занималась все утро? – спросила миледи. – Надеюсь, не теряла времени даром?

– Нет, миледи. Я перешивала голубое платье. Однако на этой половине дома довольно темно, и я, забрав платье к себе в комнату, работала, сидя у окна.

Девушка произнесла эти слова, выходя из комнаты. В дверях она остановилась и взглянула на леди Одли, ожидая дальнейших приказаний.

Леди Одли подняла на нее глаза в то же самое мгновение.

Взгляды женщин встретились.

– Фиби Маркс, – сказала миледи, откидываясь в легком кресле и поигрывая полевыми цветами, сложенными у нее на коленях, – ты добрая трудолюбивая девушка, и, пока я жива и богата, у тебя никогда не будет недостатка в надежном друге и двадцати фунтах стерлингов.

Проснувшись, Роберт Одли обнаружил, что рыболовные принадлежности лежат без присмотра на берегу, а рыбак скрылся неизвестно куда. Немало тому подивившись, молодой адвокат, однако, еще долго лежал, потягиваясь и дрыгая руками и ногами, словно желая лишний раз убедиться в их безотказности, и лишь после того, как эти гимнастические упражнения изрядно ему наскучили, он рывком поднялся с травы, неторопливо сложил дорожный плед и, забросив его на плечо, поплелся на поиски Джорджа Толбойза.

– Джордж! Эй, Джордж!

Нет ответа.

– Эй, Джордж!

Роберт Одли взглянул на часы и присвистнул: на часах было четверть пятого.

– Эгоист несчастный, – с досадой пробормотал Роберт. – Вечная с ним история: десять раз нужно напомнить, прежде чем он сядет за обеденный стол!

Впрочем, Роберт Одли и сам был не свят, и как ни голоден был он в ту минуту, однако даже хороший аппетит не переборол его природной лени, и, когда он неспешным ходом добрался до гостиницы, на часах уже было пять.

Роберт Одли был так уверен, что застанет друга в столовой, что даже застонал, когда пустая комната обнаружила всю тщетность его надежд.

– Хорошенькое дело! – возмутился Роберт Одли. – Обед наверняка уже давно остыл, а за столом – ни души.

– Сэр, – обратился к нему хозяин гостиницы, – здесь для вас и вашего друга приготовили пару чудесных гусей, но они малость подгорели, пока мы их держали на углях, чтобы подать к столу горячими.

– К черту гусей! – с раздражением отозвался Роберт Одли. – Где мистер Толбойз?

– А его тут не было, сэр, с той поры, как вы отправились с ним утром на рыбалку.

– Что? – воскликнул Роберт. – Куда же тогда, черт побери, он мог запропаститься?

Он отодвинул занавеску и выглянул из окна. По широкому шоссе медленно ползла телега, доверху груженная сеном; сонные лошади и сонный возница, разморенные послеполуденным солнцем, клевали носом и поминутно роняли голову на грудь, словно плечи не могли выдержать ее непомерной тяжести. Запылило стадо овец; возбужденно забегали псы, не давая овцам разбрестись по краям дороги. Вот прошли каменщики, возвращаясь с работы. Лудильщик, пристроившись на обочине, чинил кухонную утварь. Промчался догкарт с охотничьей сворой сэра Майкла: баронет назначил обед на семь часов и велел, чтобы собак доставили в поместье именно к этому времени. Многое что можно было увидеть в эту пору из гостиничного окна. Не видно было только Джорджа Толбойза.