–Да? – удивилась я

– Каким-бы невообразимым не казалось то, что я сейчас скажу, но ты должна мне поверить и доверять, – произнес он.

–Объясните, доктор Рэйндир, о чем вы говорите? – заволновалась я.

– Когда я тебя нашел в этом самом месте, здесь не было ни мальчика, ни волка. По твоим описаниям я понял, что ты говоришь о другом мире…Твоя кровь…очень странно…ты не бойся. Я помогу тебе…в свое время. Сейчас тебе нужно просто слиться с толпой. Подружись с ребятами. Будь как все. Пока я не пойму, как тебе…помочь. Хорошо? – предложил доктор Рейндир.

– Хорошо, – я почему-то прониклась симпатией к нему, чувствовала поддержку и искренность его слов, и я решила повременить с побегом. Тем более я не знала куда бежать, к кому.

– Джо, Тинки, ко мне ребята! –похлопывая по ноге, окликнул он собак, которые задорно резвились в ворохе опавших сосновых иголок.

Мы вернулись в приют к обеду.

На следующее утро были назначены лечебные процедура, точнее так это называлось. Меня не позвали. Всех детей увели в круглый холл на первом этаже и выдали таблетки. Все дети их съели. Позже я узнала, что это были новые препараты, которые тестировали на детях в нашем приюте. Спонсировал эксперимент некий Дюплесси. Действительно, когда ты ребенок, причем никому не нужный ребенок, когда некому за тебя заступиться, ты можешь стать не по своей воле инструментом эксперимента.

Уже во взрослом возрасте я узнала, что сеть аптек Дюплесси заключила с директором приюта договор на тестирование новейших препаратов по лечению всевозможных болезней. Приют стал некой лабораторией, только вместо мышей опыты ставились на детях.

Поэтому у приюта было большое кладбище, дети здесь часто умирали. И никому не было до этого дела, только до результатов побочных эффектов от лекарств. Им велся строжайший учет. А детей просто хоронили, даже не ставя надгробий.

Доктор Рейндир не был в группе химиков-испытателей, называвших себя лекарями. Он был единственным настоящим врачом в обязанности которого входило лечение детей от побочных эффектов после тестирования препаратов. Он многое видел, но помочь мог только тем, что облегчал боль детей и добрым словом. Один лишь доктор Рейндир пытался противостоять совету приюта, но это было сложно.

Хотя он не внес мое пребывание в приюте в реестр. Мое пребывание здесь, как и пребывание еще одной девочки было тайной. О том, что я и Мери находимся в приюте знали только доктор Рейндир и сестра Паулина. Для этого была причина.

Мери, бледная девочка со светлыми волосами одного со мной возраста, была дочерью Паулины, рожденной вне брака. Кто ее отец, Паулина сама не знала. Семь лет назад жизнь Паулины была трудна: она была проституткой, спала с мужчинами за еду, так как страдала булимией. Когда родилась Мери, врачом, принимавшим роды, был доктор Рейндир. Он пожалел юную Паулину. Ее будущее, останься она в городе одна с ребенком на руках и с ее прошлым, показалось ему неприемлемым. Доктор предложил ей место в приюте Сент Хоуп в качестве помощницы, в который его самого только что приняли штатным доктором. Паулина не раздумывая согласилась ради лучшего будущего дочери. Со временем юная женщина выучилась на медсестру, помогала в приюте и научилась глушить свой аппетит таблетками, которые в этом самом приюте легко было достать. Жизнь Паулины по ее меркам наладилась. Предусмотрительно пребывание девочки Мери в приюте фиксировать не стали, так как она была дочерью служащей, а не подопечной приюта. Именно это и спасло девочку от гибели.

Мое же пребывание в приюте Сент Хоуп доктор не стал фиксировать по другой причине. Когда сестра Паулина в первый день моего пребывания в приюте проверяла анализ моей крови, она обнаружила некоторую странность. Сестра Паулина сообщила о ней доктору Рейндиру. И он тоже пришел в замешательство.