Задвигаю Риску за спину, чтоб раньше времени не потекла от вида красивого мужика, и поднимаю бровь, мол, что надо.

— Может выпьем?

— Тебе уже хватит! — разворачиваюсь и толкаю Риску к катеру, чтоб шла быстрее. Достаточно нам сегодня приключений.

Шагов не слышно, но пятой точкой чувствую, что идет следом. Оборачиваюсь, и правда.

Стоит остановиться, как он замирает, и на лицо возвращается пижонская улыбочка.

Качаю головой, заставляя себя просто уйти, и даже успеваю дойти до катера…но обнаженную шею обдает горячим дыханием.

— Кукла, в гневе ты прелесть! — с хрипотцой выдает он и тянет руку к моей заднице.

Годами отработанным движением, делаю хват, оборачиваюсь кругом и заламываю руку за спину, заставляя наглеца нагнуться.

— Нет, я конечно, люблю настойчивых, но это даже для меня перебор! — возмущается Риска.

Его глаза вспыхивают так же, как у того парня в баре, и от испуга бью мужику в челюсть. По его лицу расплываются разноцветные блестяшки, а по мне проходится табун мурашек. Точно мутанты.

Неожиданно свет в его глазах меркнет, тело обмякает, и он падает в раскрытую дверь катера, перекрывая своей огромной тушей вход.

— Ты видела? — в ужасе ревет Риска, — что делать-то с ним теперь? Он же здоровый, не вытащим.

— Значит, с ним полетим.

Прикидываю, как бы закинуть его ноги в катер и, наконец, смыться отсюда.

— Патрулю на Хокме сдадим. Пусть сами разбираются.

— Зима, он страшный! Нет, красивый, конечно, но я его боюсь, — истерит моя подруга, прыгая на месте.

— Вытаскивай! — киваю на бугая, и кошусь на миниатюрную капитаншу, которая и руки его не передвинет.

— Ладно, полетели. Я завожу.

Она смывается быстрее, чем я успеваю сообразить. То есть затаскивать его я одна должна? Ладно.

Пыхтя, я затолкала ноги мутанта внутрь, стараясь не обращать внимание на свет, который излучала его кожа при каждом прикосновении. Опустила створку двери и, пристегнув его наручниками к поручням, заняла место рядом с Риской.

Красный фонарь мы покинули без проблем, если не считать проблемой того мутанта, которого мы были вынуждены взять с собой. Всю дорогу я то и дело косилась в его сторону, ожидая, что он резко, как в фильме ужасов, откроет глаза, и они снова станут светиться. Но тот был в отключке. Подозрительно. Не так сильно я его ударила.

Но было еще кое-что странное. Каждый раз, когда я отворачивалась, чувствовала на себе его дыхание. Медовая нега окутывала своим теплом, и хотелось прильнуть к сильному мужскому телу и никогда не разжимать рук, что крепко обвивают сильный торс.

Наверное, Рискины флюиды на меня так действуют.

Несколько минут полета проходят в тишине. Риска за штурвалом, я тупо пялюсь в черное бесконечное пространство в иллюминаторе. Только сейчас понимаю, что весь вечер я не чувствовала головной боли. Утром было немного, но так происходит всегда, когда я на задании. Наверное, отвлекаюсь. Но теперь-то что? Самое время разболеться.

Прислушиваюсь к ощущениям, но в голове тишь и благодать. Я, наверное, в детстве так себя не чувствовала, как сейчас. И хочется плакать, потому что жизнь без боли есть! Но я уже как параноик жду ее прихода.

— Да не грусти ты! — Риска отрывает взгляд от приборов и сжимает мою ледяную ладонь, — ну сорвалось, ну бывает.

Она хоть и повернутая на теме парней, но добрая и душевная. Умеет сочувствовать, и, глядя на нее, кажется, что все твои печали она себе готова забрать.

Отмахиваюсь, избегая смотреть ей в лицо. Знаю, что сейчас разревемся как дурочки, а мы вообще-то капитаны на задании. Так что, отставить сентименты!