Старший лейтенант небрежно сложил карту в планшетку, приоткрыл дверь, встал на подножку и взглянул в кузов, где мирно спали двое красноармейцев. Левое колесо грузовика въехало в выбоину на дороге, Лиеманис словно по инерции влетел в кабину и навалился на водителя, нажавшего на тормоз. Ефрейтор хотел извиниться перед офицером за неаккуратное вождение, но почувствовал, как ствол пистолета уперся ему в грудь. Выстрел прозвучал негромко, Лиеманис распахнул водительскую дверь, вытолкнул труп из кабины и заглушил двигатель.

Грузовик замер в притихшем лесу, Лиеманис выпрыгнул, не захлопывая дверь кабины, с минуту он постоял на краю дороги, развернулся, внимательно сканируя взглядом заснеженный лес. Сквозь режущую глаза зимнюю белизну он смог разглядеть одну, затем другую и наконец еще одну призрачную тень. Лиеманис наконец-то позволил себе расслабиться и с самодовольной улыбкой прошептал: "Прибыли!".

Левой ногой Лиеманис наступил на заднее колесо и ловко забросил тело в кузов, тот слегка качнулся и этого оказалось достаточным, чтобы один из красноармейцев вновь вынырнул из дремы. Ранее оба бойца проснулись, когда автомобиль заехал в рытвину. Солдат постарше во время долгого пути вытянулся вдоль борта, положив винтовку рядом, молодой боец оперся ногами в ящик с ценным грузом, а спиной откинулся на борт грузовика, примыкавшего к кабине. Винтовку молодой солдат держал одной рукой, поставив приклад на дно кузова.

– Товарищ старший лейтенант, что растрясло в дороге, – хохотнул красноармеец, – или решили до ветра сходить?

Лиеманис молча пробрался вдоль дальнего борта, за спиной он держал пистолет. Когда он подошел к солдату, улыбнулся одними губами, обнажив оскал белоснежных зубов, четко обронил: "До ветра!" и, выбросив руку из-за спины, всадил пулю солдату в лоб. Звук выстрела в открытом пространстве прозвучал довольно громко, а лес отозвался звонким эхом. Старый красноармеец проснулся от пистолетного выстрела, он попытался сесть, но ящик с грузом прижал тело к борту, рукой солдат нащупал винтовку и попытался поднять ее, чтобы защититься.

С двух сторон в кузов заскочили две призрачные тени в зимних маскхалатах, один из непрошеных гостей прыгнул на барахтающегося на дне кузова красноармейца, двумя руками свернул жертве голову. Второй гость спокойно сел на борт, скинул с лица белую маску с отверстиями для глаз и капюшон с головы.

– Карл, тебя можно поздравить с завершением операции? – По-немецки произнес мужчина, пнув ногой ящик.

– Иоганн, ты не торопишься? – недовольно оскалился человек, прикрывающийся фамилией Лиеманис, – нам груз еще через линию фронта необходимо доставить.

– Не переживай, Карл, – собеседник что-то выкрикнул в лес, – уже все подготовлено для прохода через линию фронта, нам нужно только сигнал подать, когда мы доберемся до места.

Иоганн, распорядись, чтобы трое диверсантов переоделись в форму красноармейцев, – распорядился Карл, – тело водителя возле сосны валяется. Остальные пусть укроются парусиной в кузове, найдете под одним из ящиков.

Диверсанты принялись неспешно выполнять распоряжение старшего офицера зондеркоманды, им предстояло добраться до предместий Тулы и перейти линию фронта.

Фомич, сидя в санях, подгонял свою тощую лошаденку по проселочной дороге через зимний лес. Поначалу он распинал про себя Куприяновну, возложившей на себя обузу председателя колхоза за то, что отправила его забрать стожок сена, оставшийся с осени на поляне в лесу. Последние несколько месяцев Фомич был очень недоволен собой, ругая, что в свои семьдесят лет оказался непригоден для ополчения. В другое время он только бы обрадовался поручению, так как за свои годы с удовольствием исполнял простую крестьянскую работу, любил природу, но сейчас заснеженный лес не вызывал в его старом сердце никаких эмоций.