– Мне удалось переговорить с начальником желдорузла, а в депо и смог доложить комиссару, чтобы скоординировать последующие действия, – Проскурин внимательно всмотрелся в глаза старшего лейтенанта, но так и не смог понять, что же ему не нравится в этом молодом офицере.

Проскурин сделал несколько шагов вдоль сохранившейся стены полуразрушенного склада, Лиеманис проследовал за майором.

– Что приказало командование? – Нетерпеливо спросил Лиеманис.

– Немец рвется к столице, ближайшие транспортные узлы и станции люфтваффе и далее будут бомбить. В депо оценивают возможность восстановления путей за сутки. – Голос Григория Ефимовича был каким-то отстраненным, но полным ненависти к врагу. – Раз вы сами вызвались, старший лейтенант, приказываю вам вместе с двумя бойцами доставить ответственный груз до станции Узловая.

– Станция Узловая, – повторил Лиеманис, он развернул карту из планшетки, пытаясь определить направление.

– Эта станция располагается в двадцати километрах, не доезжая Воскресенска, – майор склонился над картой, развернутой старшим лейтенантом и пальцем, провел линию маршрута.

Из своей офицерской сумки Проскурин извлек предписание и передал подчиненному, затем повернулся в сторону замершей колонны грузовиков и громко выкрикнул: "Пилипчук, подавай машину!". Секунды спустя от колонны отделился грузовичок и медленно подъехал к стоящим офицерам. Не прощаясь, Лиеманис забрался в кабину и автомобиль, набирая скорость и объезжая развалины сооружений сортировочной, направился в нужном направлении. Григорий Ефимович долго стоял возле полуразрушенного барака, тихо произнес: Удачи тебе, Лиеманис!", развернулся и направился к небольшой группе своих бойцов что-то весело обсуждавших.

Водитель сосредоточил свое внимание на дороге, но периодически позволял себе взглянуть на сидящего рядом офицера. На протяжении получаса Лиеманис молчаливо довольно улыбался, словно получил внеочередное звание. Старший лейтенант решил разрушить молчание, взглянул на ефрейтора и приказал: "Держи направление на Воскресенск, я сверюсь с картой и уточню тебе дальнейший маршрут.

– Товарищ старший лейтенант, говорят фрицы уже Тулу захватили? – Ефрейтор посмотрел на офицера.

– Держись за руль, смотри вперед и молчи, – грубо потребовал Лиеманис, сосредоточившись на карте, что несколько минут назад извлек из планшетки.

Водитель любивший поговорить поначалу недовольно пыхтел, бросая хмурые взгляды на старшего лейтенанта, но вскоре успокоился и тихонько мурлыкая слова какой-то песенки уверенно управлял грузовиком. На встречу и по ходу движения попадались беженцы с ожесточенными или потерянными лицами, встречался разнообразный транспорт, но везде были заметны последствия первого полугодия войны.

Ожесточенность от увиденного передалось и ефрейтору, он неожиданно оборвал легкомысленный мотив, плотно сжал свои губы, через несколько минут он негромко запел "Вставай страна огромная, вставай на смертный бой…". Лиеманис прошептал какое-то ругательство, с перекошенным лицом повернулся к водителю и выкрикнул: "Заткнись!". Ефрейтор вздрогнул от крика офицера, но петь не перестал, только снизил громкость на полтора тона.

За полтора часа пути в заданном направлении старшему лейтенанту приходилось терпеть или одергивать распевшегося водителя. Офицер снова периодически сверялся с картой, приказывая держать курс южнее, ефрейтор беспрекословно сворачивал, уверенный в том, что сидящему рядом офицеру виднее и маршрут согласован с майором Проскуриным. Насыпная дорога закончилась и дальше вел обычный проселок, проходивший через небольшой лесной массив. Водитель притормозил перед въездом в лес, ощущая нарастающую тревогу, но Лиеманис негромко приказал: "Вперед!", ефрейтор только развел руками, вновь взялся за руль и грузовик медленно поехал через лес.