Капитан Макуир начал с того, что повесил свой сюртук на край парового брашпиля, воплотившего в себе последнее слово техники.

– Мой дядя дал о вас самый благоприятный отзыв в письме нашим добрым друзьям, господам Сигг, – сообщил младший партнер. – Не сомневаюсь, что они оставят командование за вами. Вам выпала честь командовать лучшим судном своего класса, которое плавает у берегов Китая.

– Да? Благодарю вас, – промямлил Макуир, на которого эта прекрасная перспектива произвела не большее впечатление, чем красота равнинного ландшафта на подслеповатого туриста.

Он на секунду остановил взгляд на дверном замке одной из кают, затем приблизился к двери и энергично задергал ручку, негромко и очень серьезно приговаривая:

– Никому нельзя доверять. Замок новехонький, а никуда не годится. Заело. Видите? Видите?

Как только компаньоны вернулись в контору, племянник с легким презрением заметил:

– Вы расхваливали этого типа перед Сиггами. Что вы в нем нашли?

– Согласен, он не похож на морского волка, какими ты себе их представляешь. Ты это хотел сказать? – отрезал старший компаньон. – Где бригадир столяров?.. Входите, Бейтс. Как это вы позволили поставщику подсунуть нам неисправный замок? Капитан сразу заметил. Немедленно замените. Знаете, Бейтс, маленькая соломинка…

Замок сменили, и несколько дней спустя «Нань-Шань» отправился на Восток. Капитан Макуир не сделал больше ни одного замечания и не проронил ни единого слова, указывающего на то, что он гордится своим судном, благодарен за назначение или доволен видами на будущее.

Он не был ни словоохотлив, ни молчалив, просто поводов для разговоров находилось не так много. Разумеется, ему приходилось исполнять свои обязанности: отдавать распоряжения, приказы и тому подобное, – однако возвращаться к прошлому он не любил, как и заглядывать в будущее, а ежедневная рутина не требовала пространных комментариев, поскольку факты говорили сами за себя.

Старому мистеру Сиггу нравились немногословные люди, которым не придет в голову проявлять инициативу и нарушать инструкции. Макуир, как нельзя лучше удовлетворявший этим требованиям, остался капитаном и начал водить «Нань-Шань» по китайским морям. Судно вышло под британским флагом, однако через некоторое время владельцы сочли удобным переменить его на сиамский.

Узнав эту новость, Джакс потерял покой, будто ему нанесли личное оскорбление. Он ходил по пароходу, ворча что-то себе под нос и презрительно посмеиваясь.

– Только представьте себе этого нелепого слона с Ноева ковчега на флаге судна! – крикнул он однажды в дверь машинного отделения. – Черт побери, я этого не вынесу! Я откажусь от места! Вас от этого не тошнит, мистер Раут?

Старший механик только откашлялся с видом человека, знающего цену хорошему месту.

В первое утро, когда новый флаг взвился над кормой «Нань-Шаня», Джакс печально уставился на него с мостика. Несколько минут он боролся со своими чувствами и, наконец, с горечью заметил:

– Странно ходить под таким флагом, сэр.

– А что не так с флагом? – удивился капитан Макуир. – По-моему, все в порядке.

Он прошел на край мостика, чтобы получше разглядеть флаг.

– А мне он кажется странным! – взволнованно выпалил Джакс и умчался с мостика.

Капитана Макуира поведение помощника весьма озадачило. Через некоторое время он спокойно прошел в штурманскую рубку и открыл Международный свод сигналов на той странице, где выстроились пестрыми рядами флаги всех стран. Проводя пальцем по рядам, он дошел до сиамского и внимательно всмотрелся в красное поле с белым слоном. Ничего не могло быть проще, однако, желая убедиться, он вынес книгу на мостик, чтобы сравнить рисунок с настоящим флагом, развевающимся над кормой. Когда Джакс, исполнявший в тот день свои обязанности со сдержанной яростью, вышел в следующий раз на мостик, капитан спокойно произнес: