Я решила, что сразу натаскаю воды, чтобы потом спокойно мыть, не отвлекаясь на беготню к колодцу.

Решение, конечно, хорошее, правильное. Я бы даже сказала мудрое. Только вот одного я не учла в своем пламенном порыве сделать этот мир чище – заколоченную дверь. Причем заколочена она была снаружи, а я находилась внутри.

Снова пришлось выползать через крохотное окошечко. Я обошла здание, поднялась на скрипучее крыльцо и в некотором недоумении уставилась на грубые, приколоченные крест-накрест доски. Да тут только вместе с дверью отдирать!

Осторожно, опасаясь нацеплять заноз, я ухватилась за верхнюю и потянула. Раздался скрип, внушающий некую надежду. Я потянула сильнее. Скрип стал громче – это гвозди елозили в отверстиях, и добавился треск.

– Давай, родимая, давай, – уперевшись ногами я дернула изо всех сил.

Доска с душераздирающим скрипом слетела с двери, а я от неожиданности, не удержав равновесие, скатилась с крыльца и весьма бестолково плюхнулась на свою тощую попу. Все камни одним место прочувствовала.

– Чтоб тебя, – кряхтя и охая, я поднялась на ноги, а где-то позади раздался смех.

Обернувшись, я увидела хозяина «Мяты и Кардамона», который стоял, облокотившись на перила, и наблюдал за моими мучениями.

Что за мужики нынче пошли? Мне кто-нибудь может сказать? Смотрят, как женщина убивается, и смеются.

Меня подбросило от такого отношения. Хватит, в своем мире уже насмотрелась на равнодушного «танкиста», который умел только жрать, кидаться претензиями и капать слюной на чужую жену. Больше мне такого счастья не надо. Поэтому, перехватив поудобнее обломок доски, который до сих пор был у меня в руках, я похромала к конкуренту.

– Молодой человек, – окликнула этого лысого пердуна, – не соблаговолите ли помочь слабой девушке?

Он бы меня, наверняка, куда-нибудь послал, но момент подобрался удачный. Мимо его заведения как раз проходили две дамы с кружевными зонтиками и в весьма небедных одеждах, и с интересом наблюдали за нашим милым диалогом. Быть грубым на глазах потенциальных клиенток, он не захотел, поэтому пряча за радушной улыбкой плохо скрываемую досаду, ответил:

– С удовольствием.

Через три минуты мы уже шли обратно. Вместе. Я с доской, которую почему-то было жаль выкидывать, мужик с ломом.

Пара-тройка взмахов, пяток нажатий и дверь была освобождена от неказистой решетки.

– А можно еще окна?

Пыхтя, как паровоз, он освободил все окна на первом этаже фасада.

– А еще вот тут, – указала на задний вход.

Скрипя зубами, он сорвал и эти доски, а потом, видать опасаясь, что я придумаю еще какое-нибудь дело, нервно бросил:

– Мне пора.

И поспешно ретировался.

– Спасибо большое! – прокричала я ему вслед и принялась собирать обломки со щепками.

Свалила их все на заднем дворе и, наконец, зашла в дом не как воришка, через разбитое окно, а как полноправная хозяйка через дверь.

– Так-то лучше, – удовлетворенно сказала, обращаясь к самой себе. Распахнула все окна, впуская в дом свежий воздух и, вооружившись двумя ведрами, отправилась к колодцу за водой.

…Все-таки тяжко быть чахлой. Я и в прежнем мире не отличалась мощным телосложением, а тут вообще оказалась в теле бледной немощи. Дунь, плюнь и развалишься.

Я-то наивная еще два ведра с собой принесла! Думала, сейчас как наберу водицы ключевой. Ага! Водицы-то набрала, до самых краев, а поднять-то и не смогла! Схватилась за ручки, дернула и чуть не повалилась. Аж в спине хрустнуло от такой бестолковой прыти.

Пришлось таскать по одному ведру, перегнувшись на один бок, неуклюже подставляя бедро. Пальцы резало неудобными тонкими ручками, одежда промокла, в ботинках хлюпало, но я не сдавалась. Всего каких-то двадцать ходок и все емкости в доме были наполнены водой. Подумаешь, раз плюнуть.