Его спутники сунули руки за пояса, в ладонях заблестели ножи.

– Ты умрешь, глупец, – пообещал Аслан мрачно, – как бы силен ты ни был! Агни на нашей стороне!

– Ээ…послушайте, – вмешался Нестор, становясь между саргонцами и Таргитаем. – Не надо горячиться! Обо всем ведь можно договориться, обсудить, без драки, да? Прошу, уберите ножи. – Он показал на Таргитая и добавил: – У моего друга меч. Если его достанет, вы покойники. Пожалуйста, остановитесь! Мы уже уходим! Правда ведь, Таргитай?

Невр не ответил. Он не сводит глаз с саргонцев, смотрит спокойно, без тени страха или волнения.

Аслан посмотрел на противника взглядом, в котором появилось уважение. Его взор скользнул по громадной рукояти Меча, который этот голубоглазый здоровяк еще ни разу не вытащил, хотя мог давно это сделать. Теперь уже понятно, что он – только с виду простачок, а на самом деле, скорее всего, умелый воитель, и что они связались не с тем, с кем следовало. Но – отступать поздно.

– Сейчас ты унизил нас еще больше, – произнес он глухо в наступившей тишине. – Но теперь точно никто не уйдет. Кровь все равно прольется. Либо ты, варвар, искупишь оскорбление, либо мы – смоем с себя позор!

Раздался шум, гул голосов. Толпа зрителей расступилась, и на импровизированный ток для боев вышли еще с десяток саргонцев. Двое – ростом чуть ниже Таргитая. Все – крепкие, смотрят хмуро и зло. Брови такие же косматые, как и бороды. В руке у каждого сабля или топор.

Края клинков ярко отражают свет вечернего солнца – видно, что оружие остро заточено и перерубит даже перышко или травинку.

– Мы примем бой вместе! – прорычал саргонец с сединой в волосах и бородой, заплетенной в косичку. – Задета честь всего нашего рода! Это оскорбление действительно может смыть только кровь, и неважно – наша или его. – Он кивнул на Таргитая. В его синих глазах заметна печаль, но словно жалеет не себя или саргонцев, а такой грустный и растерянный вид, будто сокрушается по всему человеческому роду.

Он отодвинул растерявшегося и бледного Нестора в сторону и шагнул вперед.

– Да будет так, – молвил он. – Если хотите поединок, вы его получите. Но мой Меч не вкусит сегодня крови! И ножен не покинет.

Таргитай оглядел лица саргонцев. Они все вооружены, их больше десятка против него одного. Послышались смешки.

Зеваки вокруг позвякивают монетами, передавая их тем, кто принимает заклады в предвкушении прибыли и кровавого боя. Как же – десять против одного. Угадайте, как говорится, с трех раз, кто победит…

Тарх неспешно достал из-за пазухи дудочку. В глазах наблюдающих за ним зрителей и саргонцев промелькнуло недоумение.

Ободренный поддержкой соплеменников, Аслан рассмеялся, спросил:

– Ты, что, решил сыграть на дудке перед смертью? Ха-ха! Иди сюда и сражайся. Ведешь себя как трус!

В ответ Таргитай невесело улыбнулся и начал играть. Он играл медленно и тихо. Затем с надрывом. Невр запел невероятно красивым, чистым голосом. В нем смешался голос ветра в полях, рев шторма на речных порогах, плач вдов, радостное пение и смех парубков и девушек в Купальскую ночь. Зазвучали там и отголоски свадебных песен, и пение на тризнах, шелест дождя в лесу и стук капель по телам воинов, что полегли в битве, защищая родную землю. Звон топоров и мечей, истошные крики смертельно раненых, плач только что рожденных младенцев – все это в виде одной песни на простой дудочке хлынуло на всех находящихся рядом саргонцев и горожан Словетнца.

Затем невр отнял дудку от губ, и наступила тишина. Эффект был словно после камнепада в Авзацких горах. Он спрятал сопилку за пояс, и ощутил на себе великое множество взглядов. На него уставились люди, изумленные, пораженные в самое сердце. Кто-то начал плакать, кто-то заулыбался во весь рот – избыток чувств вызвал неконтролируемый, радостный смех.