Медленно раскручиваясь, подхватила бамбуковые палочки и раскрыла огненно-красные крылья. По толпе пронесся восторженный вздох, у камов окончательно отпали челюсти. В глазах торговца уже явно читалось желание оставить экзотическую птичку себе. Мол, корову свою не продам никому, такая зверюга нужна самому.

И в этот момент я подлетела к морнею и ткнула палкой в глаз. Горилла заревел от боли и схватился за окровавленное лицо, уронив нож. Тут же, словно по сигналу, к нам подскочил валл и, оттащив опешившую от ужаса Веру за спину, пнул морнея в лицо, превращая нос в кровавое месиво. Громила заревел еще больше и уже катался от боли по всему помосту, перекрывая камам путь к восставшим рабам. Но торговцы, впрочем, и не спешили вмешиваться, благоразумно держась в стороне.

Толпа загремела оглушительными аплодисментами: видимо, существа решили, что это такое представление, спектакль, чтобы показать покупателю товар лицом да набить цену повыше. Ритм импровизированных барабанов постепенно затух. Мы стояли, держась за руки: я вдруг почувствовала странное единение с абсолютно чужими мне валлом и Верой.

— Меня Радом звать, — вдруг сказал валл, видимо, тоже прочувствовавший общее настроение. — И, девочки, я с вами до конца, каким бы он ни был…

— Спасибо, — прошептала я. — Но давайте просто посмотрим, что будет дальше.

Но дальше ничего не было: искалеченного громилу оттащили со сцены, торговец подошел к нам на пару шагов, готовый в любой момент метнуться обратно, и что-то продекламировал толпе.

— Сказал, что продаемся только комплектом, — облегченно вздохнула Вера: девушка до последнего не верила, что кам сдержит свое слово. — Ого! Ну ничего себе, начальная цена! Да за такую можно построить небольшой городок!

Народ, прочухавший, что представление закончено, начал потихоньку расходиться. Большинству такие цены оказались не по карману, как бы ни хотелось приобрести в личное пользование такие экзотические экземпляры. Перед помостом остались лишь десятка с два существ, но у всех глаза горели решимостью выиграть аукцион.

То там, то здесь существа выкрикивали предложения, поток новых цен не утихал. Глаза Веры все больше округлялись, Рад же оставался невозмутим: насколько я поняла, редкому валлу есть дело до денег, они в большинстве своем кочевники. Но есть и исключения вроде моего старого друга Дика, которого, увы, наверняка давно нет в живых.

Вдруг Вера испуганно вздрогнула, увидев, как поднял руку некто в широком плаще: лицо существа было сплошь замотано тряпками, оставались только две прорези для глаз:

— Это цвак! — в панике прошипела она. — Он хочет купить нас, чтобы убить!

Рад подбоченился и прикрыл собой девушку: кажется, наш бравый вояка имеет некую склонность к лысым, по сравнению с валлами, белочкам. Незнакомец же поднимал руку все чаще, явно перебивая цены. Многие существа, видимо, превысив свой лимит, поспешно удалялись с торгов: словно было великим позором проиграть. Через некоторое время перед помостом остались только четверо: старый дряхлый кам с горящими глазами, вот уж точно — седина в голову, бес в ребро. Хотя серые камы не седели, просто лысели, да и тогда тщательно берегли каждый оставшийся волосок. Второй — тот самый незнакомец, обмотанный тряпками. Третий, сердце мое дрогнуло, явно анах: только они ходят в таких черных тяжелых плащах, скрывающих все тело, да низко опускают капюшоны на лицо. Четвертый — давно замеченная мною жертва желтухи с огненно-красными волосами и абсолютно черными глазами, словно парень сошел с экрана одного из многочисленных фильмов про демонов, которые любят клепать режиссеры моего мира.