Голова тяжёлая, соображаю плохо. Наверное, я всё-таки простыла. С трудом приоткрываю глаза. Темно. Очень темно. Видимо, я проснулась раньше будильника, и ещё даже нет пяти утра. Нужно спуститься к отцу, проверить его. Не могу пошевелить руками. Ногами еложу под одеялом. Это не моя кровать, она слишком большая. В сознание медленно врываются обрывки произошедшего. Я не дома. Меня там не было уже… сколько? Папа… Как он без меня? Мне не встать, не попасть к нему. Паника внутри начинает нарастать.

Я полулежу на мягкой постели, спиной чувствую спинку кровати, мои руки привязаны к изголовью. Что это, если не плен? Я попала в рабство? Мафия же торгует людьми? Но это не мой случай. Я — свидетель. А свидетелей они не оставляют. Почему я ещё жива?

Глаза начинают привыкать к темноте. Понимаю, что в комнате есть кто-то ещё. Я слышу его. Поворачиваю голову. Всматриваюсь и вижу очертания человека, сидящего в кресле.

— Норабелль Эмили Паркер, — насмешливо произносит убийца моего брата. — Очнулась наконец. Ты больше суток была в отключке. Дерек немного перестарался. Как себя чувствуешь?

Он знает моё имя. Конечно, чему я удивляюсь, они уже знают обо мне всё.

— За… чем вы при… вязали меня? — мой голос какой-то чужой.

— Чтобы не наделала глупостей.

— Мне нужно… домой. Отпустите… меня. Пожалуйста… Я никому… ничего не скажу. Мне нужно… к отцу.

— За отца не волнуйся, — он встаёт и подходит ко мне. — Его перевезли в хорошую клинику. Круглосуточный уход, квалифицированный персонал. Ему там будет лучше, он быстрее поправится.

Убийца моего брата садится на край кровати. Дёргаюсь. Мне правда очень страшно.

— Зачем вы это сделали?

— Очевидно же, твоему отцу нужен уход, а ты застряла здесь.

— Так отпустите меня.

— А вот с этим проблемы.

— Я не скажу никому. Я ничего не видела… и не слышала.

— Конечно, не скажешь. Послушай, Нора, — он прикасается к моему лицу, и у меня внутри всё сжимается от страха. — Я не убиваю людей только потому, что они что-то видели или слышали. Невинных мы не трогаем.

— Но… мой брат…

— Вор и лжец получил по заслугам. Он и тебя втянул в это.

— Отпустите… пожалуйста, я… никому…

— Да, знаю, и я бы отпустил тебя, но ты мне нравишься, Нора. Есть в тебе что-то.

— Вы… изнасилуете меня?

Он громко смеётся, а мне страшно. Мне до такой степени страшно, что я забыла, как дышать.

— Нет, Нора, я не трахаю женщин, которые меня не хотят. Это неинтересно. Я предлагаю сотрудничество.

— Что?

— Твой брат говорил, что ты хорошо танцуешь. У меня несколько клубов в Нью-Йорке. Поехали со мной. Как тебе такой расклад: ты работаешь на меня, твой отец получает лечение и уход в хорошей клинике? Это не бартер, Нора. Я буду тебе платить.

— Зачем я вам? — спрашиваю и дрожу всем телом.

— Ты мне понравилась, Нора. Мне редко что-то нравится.

— Что-то?

— Что-то, кто-то — какая разница?

— Да уж, для тебя никакой! — выплёвываю я ему в лицо и пугаюсь собственной смелости. Но он же убил моего брата. Убил… Люди для него — вещи. Ничто.

Он снова смеётся, а я начинаю злиться.

— Становится ещё интереснее. Я в тебе не ошибся — у тебя есть потенциал. Давай так, Нора: два года — два года ты работаешь на меня, а потом сама решишь: остаться или уйти. Сначала ты будешь просто танцевать.

— А потом? Я не могу отказаться, так ведь? Это не предложение и не просьба. Ты всё равно меня заберёшь, если… — догадка врывается в мою голову. — Если уже не забрал. Эта комната не похожа на номер в том отеле, я даже в темноте это вижу. Мы в Нью-Йорке, да?

— Да. Вот видишь, я точно не ошибся в тебе, Нора. Никто не причинит тебе здесь вреда, даю слово. Если я развяжу тебя, обещаешь не делать глупостей?