– А Кристина Владимировна? Она вернулась в коттедж еще при вас? – спросила я.

– Нет. Ее я тоже не застала дома. Но тогда я не придала этому особого значения: зачем, если мы обо всем договорились заранее? Кристина Владимировна знала, что я останусь в доме брата после окончания свадебного торжества, а утром приеду. Так я и сделала, вызвала такси, приехала, открыла парадную дверь и прошла в свою комнату. Мне ведь сразу, как я только поступила на работу к Веретенниковым, отвели комнату здесь, в коттедже. А свою квартиру в городе я стала сдавать. Но теперь придется возвращаться. Это временно я здесь еще останусь, на какое-то время. Людмила Анатольевна попросила присмотреть за домом, она пока не в состоянии заниматься делами. Понятное дело, пережить единственную дочь… ой, что-то я совсем не о том говорю, простите.

– Ничего, продолжайте, Алевтина Александровна, – попросила я.

– Ну так вот. Я вошла в свою комнату, переоделась в домашнее платье и пошла на кухню. Там я сварила себе кофе, выпила его, потом решила пройти в спальню Кристины Владимировны, чтобы там прибраться. Она ведь, как я думала, уже уехала вечерним поездом в Москву, чтобы из столицы вылететь в Таиланд. Но когда я открыла дверь в ее спальню, я сначала просто не поверила своим глазам. В комнате был самый настоящий разгром: все вещи выброшены со своих мест, из шкафа, из тумбочек и комодов. Сначала я подумала, что в коттедж проникли воры, пользуясь тем, что в доме никого нет.

– Но ведь в коттедже должна была находиться Екатерина, – возразила я, – девушка-то ведь никуда не уезжала.

– Да, вы правы, – согласилась со мной Алевтина Александровна, – но я так перепугалась от увиденного, что не сразу вспомнила о Екатерине. Потом я прошла по всем комнатам на втором этаже. Там была похожая картина.

Рахматуллина приложила руку к сердцу:

– Вот, как вспоминаю об этом, сердце снова колотится, как будто хочет выпрыгнуть наружу.

– Не надо так волноваться, дело уже сделано. Вы успокойтесь и продолжайте, – попросила я.

– Сейчас, – кивнула женщина. – Так вот, я уже не знала, что и думать, по второму разу прошла по всем комнатам. А в спальне Кристины Владимировны я решила еще проверить и ванную комнату. Ведь в первый раз я туда не заглянула. И вот там я увидела ее…

Рахматуллина снова замолчала, и я не стала ее торопить.

– Мне стало плохо, настолько плохо, что я не сразу сообразила, что же мне делать. Потом я кое-как добралась до телефона и вызвала полицию.

– Алевтина Александровна, вы сказали, что осмотрели все комнаты на втором этаже и обнаружили там разгром. А в комнату Екатерины вы заходили? – спросила я.

Рахматуллина покачала головой:

– Я о ней в тот момент и не вспомнила. Меня выбила из колеи увиденная картина, как будто мамай прошел. А когда я еще увидела лежащую в ванне Кристину Владимировну, тут у меня совсем память отшибло. В том смысле, что у меня не мелькнуло в голове, что ведь Екатерину тоже могли убить, как и ее приемную мать. Хотя, по правде сказать, увиденное в ванной комнате меня настолько подкосило, что я элементарно побоялась зайти в комнату Екатерины: а вдруг и там такой же ужас? Конечно, я поступила… неправильно. Нужно все-таки было пройти в ее комнату и посмотреть. Но я дождалась приезда полиции и тогда уже вместе с полицейскими вошла туда. То есть сначала вошли полицейские, а уже потом позвали меня. Они спросили меня, чья это комната. Я объяснила, что в ней живет приемная дочь хозяйки. Один из полицейских засомневался, он сказал, что ее комната напоминает нежилое помещение. Тогда я вошла внутрь и точно: все личные вещи Екатерины исчезли…