Светлый князь с едва заметной ухмылкой на губах осматривал профиль Элеоноры, пока та с царственным видом ждала продолжения его речи.

— Княгиня неприкосновенна, — произнес он с угрозой, продолжая изучать девичье лицо. — Мое «сердце», — добавил он, делая ударение на первое слово. Он накрыл ладонь Эли своей и повел из зала. Дал возможность каждому услышать неровное биение. Не отпустил ладонь, и когда они вышли в длинный глянцевый коридор. — Твои комнаты рядом с моими. Анна подготовила их, моя княгиня.

Она ненавязчиво освободила руку.

— Благодарю, но не стоило усилий. В моих планах находиться здесь в исключительных случаях.

Михаил взял Элеонору за руку и, пока она не выразила протест, перенес ее на крышу.

— Княгиня, — прошипел, не ослабляя хватку. — Мне не нравится, как ты говоришь со мной, — произнес он. — Помнишь, ты назвала наш союз номинальным? Пока он не похож даже на фарс. Так, будь добра, следуй своим же правилам.

— Разве я сказала или сделала что-то не так? — поинтересовалась Эля, упрямо встречаясь взглядом с Михаилом. Ее волосы трепал ветер, хлестал ими по мужскому лицу. — Я лишь указала твоим любовницам место.

— Они меня не волнуют, — фыркнул Светлый князь.

— Тогда что же?

Юная княгиня испытала толику удовольствия от услышанного. Но списала это приятное чувство на успокоение гордости.

— Я не люблю выглядеть идиотом. А именно им я и выгляжу, когда ты споришь со мной.

Эля вскинула тонкие бровки и звонко рассмеялась.

— То есть спорить с тобой нельзя?

Михаил приблизился, склонился и прошипел практически в пухлые губы:

— Именно.

— Даже наедине? — уточнила она с очаровательной улыбкой, стараясь не отводить взгляда от темно-зеленых глаз князя.

— Даже, — ответил он вкрадчиво.

Княгиня фыркнула, исчезла и тут же проявилась в паре метров от Михаила.

— Тогда наш союз будет не номинальным, а феноменально тяжелым.

— Называй его как хочешь. Но жить ты должна здесь, — он указал пальцем в ноги.

— Я еще что-то должна? — спросила Эля с насмешкой, больше разозлив князя.

— Должна присутствовать на встречах, если я скажу.

— Еще?

— Еще, если у тебя появляется желание высказать мнение, отличающееся от моего, смолчать. Это ясно?

Элеонора не произнесла ни слова.

Михаил выждал и спросил:

— Почему ты не отвечаешь?

— Исполняю твою волю, мой князь. Молчу, если мое мнение разнится с твоим.

Он оскалился и закрыл глаза, подняв голову к звездному небу.

— Ты лишаешь меня спокойствия.

— Знаю, — юная княгиня выдохнула горестно. — И злость не проходит.

— Не проходит, — подтвердил он, не опуская голову.

— И не пройдет.

— Потому что ты проигнорируешь мои слова? — Михаил открыл глаза и медленно опустил взгляд к источнику раздражения.

— Безусловно проигнорирую. Но злиться ты будешь по другой причине.

— По какой же?

— Ты не сможешь заставить меня исполнять твои приказы. Не выйдет. Мы равны.

— Равны? — рассмеялся Светлый князь. — Мы? Равны?

— Разве нет? По силе. По положению.

— Нет. И никогда не будем. Я, — он указал на себя, — помню появление твоего отца на свет. Тогда еще не было Светлых и Темных. Вампиры не прятались и не скрывали свою сущность. Я видел подъемы и крахи десятков князей. Я выжил, — произнес он с гордостью. — А ты, моя княгиня. Ты… красива и немного забавна, — дал он краткую характеристику, от которой кровь прилила к лицу Эли.

— Я твое дополнение?

— Нет. Меня не нужно дополнять. Этого не требуется.

Юная княгиня уже пылала от ярости.

— То есть ты приравниваешь меня к предмету декора? — спросила она, едва сдерживая себя. — Или забавной карманной собачке.