— Не приемлю насилия к женщинам, даже к таким, как ты. — Он отводит взгляд и стучит по закрытой двери, чтобы нас выпустили.

Господи, какие они тут все нелогичные! Если подручный Олега пришел, чтобы вывести меня, зачем запирать дверь? Куда я смогу сбежать из дома, полного шавок? Тем более я не могу это сделать сейчас, по крайней мере, пока мой брат в руках ублюдка.

Страшное осознание приходит не сразу: я вообще в принципе не собираюсь сбегать... мне некуда и не к кому возвращаться.

«Даже к таким, как ты».

Это же какой антигерой я в глазах местных бандитов! Ну надо же, восемнадцатилетняя девчонка в роли монстра Самары!

Дверь с лязгом открывают, и мы выходим наружу, в длинный коридор, больше похожий на катакомбы.

— Где мой брат? — бесцеремонно спрашиваю, когда голубоглазый, повернув налево, шагает первым. Я топаю за ним, а следом — тот, кто открыл нам дверь. Однако отвечать на вопрос никто не спешит, что неудивительно, я особо и не рассчитываю на это. — Как тебя зовут? — Не знаю, зачем мне его имя, просто хочется знать имя человека, который оказался единственным в стае шакалов, что разговаривал со мной более или менее по-человечески.

— Рома, — сухо констатирует факт, но мое имя не спрашивает, что тоже неудивительно: естественно, он его знает.

— Харош лясы точить! — подает голос идущий позади. Интересно, где тот, со шрамом на лице? Хотя пофигу, пусть горит в аду вместе с Багровским!

Ужас! Я что, проникаюсь местной атмосферою и завожу любимчиков и не любимчиков?!

Запах сырости пропитал всю меня насквозь, кажется, что я сама стала состоять из нее эдак процентов на восемьдесят. Морщу нос, стараясь дышать через раз от отвратительного запаха, который снаружи камеры заключения стал ощущаться более явным.

Коридор заканчивается у крутой металлической лестницы, ведущей наверх, по которой наше трио начинает подниматься в том же порядке. Мои колени практически не сгибаются, каждый шаг дается с трудом, и, чтобы не свалиться, приходится держаться за холодные перила, обжигающие и без того замерзшие пальцы.

— Шевели булками, не на подиуме, цыпа! — Поднимающийся следом, ворча, продолжает свои токсичные замечания, но я молчу, крепко стискивая челюсти и прислушиваясь к словам Ромы. Обычно я не внимаю советам, но тут интуиция подсказывает мне, что, если я хочу выжить и помочь брату выбраться отсюда, мне лучше помалкивать и не рыпаться.

Удивительно, да? Сама в шоке от своей кратковременной мудрости. Надеюсь амнезии не случится и через пять минут я не кинусь на кого-нибудь.

Наконец-то многострадальные ступеньки заканчиваются, Рома нажимает на ручку двери, и мы попадаем в гигантский холл дома, из которого мне удалось сделать ноги меньше года назад. Господи, помилуй!

Помощник Олега, или кто он там, не соврал: повсюду снуют шавки, бросая в мою сторону взгляды: кто-то — презрительные, заинтересованные, а кто-то — плотоядные. Но ни один не решается произнести омерзительные слова, как вчера тот, шрамистый.

Однако все равно они уроды, от которых воротит!

В беспокойной голове собирается целый консилиум, обсуждающий разные варианты развития событий, что будут дальше происходить со мной в этом персональном аду. Что уготовил на этот раз Олег? Если до побега Багровский собирался сделать меня его персональной рабыней… ой, простите, женой, то сейчас у него явно кровожадные планы, намного изощреннее.

Помню, Мишка говорил о слухах, что бандит сдаст меня в один из своих борделей. Неужели он и вправду это сделает? Сглатываю ком в горле, не желая даже представлять, как другие мужчины будут, не церемонясь, касаться моего тела против воли.